чадами его, стукнул по столу ничем не повинным кубком и только после этого обернулся.
Злокозненный еретик Гарсиласио де ла Риверо, римский доктор и поклонник Джордано Ноланца, появился явно не вовремя.
– Какого беса вам от меня надо?
На его красивом лице я заметил знакомый испуг, но выглядел сьер еретик не в пример лучше прежнего.
Выспался!
– Меня выпустили… Меня почему-то выпустили, сьер. Дали ваш адрес. И я подумал…
– Что вы подумали? – гаркнул я так, что парень отшатнулся.
Кричал я напрасно. Все так и задумано. Все идет правильно…
Три степени повиновения: телом, разумом, сердцем. И только повинуясь сердцем, ты становишься покорен по-настоящему.
Как воск, как топор дровосека.
Как труп.
Так учит Святой Игнатий. На этом и стоит Общество.
Там, в сыром подвале, его тело было в моей полной власти. Но этого мало. Я мог бы пригрозить синьору Гарсиласио костром, на который попадут его семья, друзья, он сам. Он стал бы покорен – разумом, спасая себя и других.
Но этого тоже мало.
И тогда я заставил его увидеть Ад.
Заставил и получил его сердце – и его душу. Сердце, скованное страхом. Душу, ненавидящую меня.
– Сядьте. Там, на табурете – кубок. Выпьем.
– Я… – такого он явно не ожидал. – Я не…
– Пейте!
Глотнул, поперхнулся, в глазах – все тот же испуг. Наверно, парень решил, что пытка продолжается. На этот раз – виноградной водкой.
– Мне сказали, что мой брат… И те, кого я назвал…
А что он, интересно, думал? Впрочем, им повезло. Домашний арест – еще не самое страшное.
– И поэтому вы пришли ко мне?
– Да. Ведь я вам нужен, правда?
Он прав – мне нужны его глаза. Но сейчас у меня просто нет сил продолжать разговор. Глаза… «Глаза отсутствуют»… Господи, помилуй!
– Я сразу… Сразу это понял. Есть легенда, что к узникам инквизиции приходит Некто. Приходит, когда им уже нечего терять. И тогда он предлагает обмен…
«Некто»? Кажется, этот мальчишка слишком высокого мнения обо мне!
– Я что, похож на Сатану?
– Но вы же сами назвались Черным Херувимом!
Да, все верно. Этот мальчишка неглуп. Но…
– Вы пришли очень не вовремя, сьер еретик!
Он удивленно моргнул. Взгляд скользнул по залитому водкой столу.
– Что-то празднуете?
– Поминаю.
В его глазах мелькнуло что-то странное. Сочувствие? Едва ли, с чего это ему мне сочувствовать?
– Извините. Не знал…
– Ладно! Выпьем…
Я поднес руку к кувшину – и услыхал шаги.
Легкие, далекие, где-то в самом конце коридора.
Покрытая пестрой поливой глина обожгла руку. Тот, кто шел… Вернее, та, что шла…
У меня хороший слух. Очень хороший, недаром мессер Аугусто, наш регент в коллегиуме, советовал всерьез подумать о музыкальной стезе.
Та, что шла по коридору…
Я ошибся! Наверняка ошибся, спутал, случайно вспомнив…
Стук – на этот раз в дверь.
Тук.. Тук… Тук…
