картен покупать, один картен воровать. Та-а! Такой картен ни у айне шкиперен унде кормчиен нихт! Все течений – есть, розен-ветер есть, для лета – есть, для осени – есть!..
Разошелся – не остановишь. Эх, жалко меня на борту не будет! Занесет герре шкипера вместо с идальго моим куда-нибудь к Мысу Бурь, ищи их потом!
– Но ты, герре арматор, умный есть. Ты меня, старый шкипер, спрашивать, отчего я сам не плавать, если карт иметь?
– Так чего же спрашивать, ваша милость? – не выдержал я. – Сами же сказали – потонуть боязно было. А сейчас решились, вроде. Потонуть, в смысле.
Напоследок – как фра Мартин сказал.
Ухмыльнулся бурдюк, по брюху своему безразмерному похлопал:
– Та-а! Пусть дураки так говорьят, герре арматор. Пусть дураки за майне упокоен тринке! Та-а! Но я теперь Господень Кормчий иметь. Без Господень Кормчий мне землю за море-Океан не увидеть. А теперь мне не тонуть и каравелла майне не тонуть. Я о Господень Кормчий всю жизнь мечтать, всю жизнь не встретить. А сейчас встретить целых два. Та-а!
Моргнул я, сообразить пытаясь. Господень Кормчий – это, не иначе, сеньор Кебальо, рыцарь мой калечный. Видать, у бурдюка-шкипера с его сиятельством де Кордова мозги одинаково завернулись!
…Так ведь не только с его сиятельством. С падре Хуаном де Фонсекой тоже. Вот притча!
– Еще один Господень Кормчий есть. Кормчий гууде, моряк гууде. Но жадный-жадный слишком. Та-а! С ним я говорьить, его я просить, но ему нужен гольд, много гроозен гольд!
Тут и у меня мозги начали узлом морским завязываться.
– А зачем шкипер много гроозен гольд? В море вместе с ним кидать, как помрет? Та-а?
И тут как шибанет меня. Гроозен гольд – много золота!
«…Золото, сьер де Фонсека! Очень много золота, да.»
Колон-картограф! Тот, кто над землями открытыми вице-королем стать желает. Вот ведь дела, даже говорят похоже с бурдюком этим нидерландским! Один «да» к словам прибавляет, другой же…
– Та-а! И потому сказать я тебе, герре арматор: каравелла мой «Стяг Иисусов» через цвее… два день к пристани подходить. А как прилив начинаться, Гвадалквивир-бар кроссен – и прямо в море-Океан, майне герре! А еще я тебе сказать: кто из Господень Кормчий чего искать, тот и находить это, герре арматор. Если кто искать гроозен гольд, тот и находить гроозен гольд – но не больше, нихт! А кто искать чудо – тот чудо открывать! Тринкен, майне герре!
– Сколь рад я видеть тебя, Начо! У вас же, сеньор ван дер Грааф, прощения прошу, ибо задержался изрядно. Однако же причина тому была, и причина серьезная весьма.
Хвала Деве Святой – явился, калечный мой! Все в том же платье моряцком, в шляпе круглой…
А я и не в обиде, что припозднился он, Дон Саладо, потому как успел с бурдюком-шкипером кой-чего оговорить. Даже не кой-чего – главное.
– Признаться, сеньоры, пребываю я в сомнении немалом. Не знаю даже, вовремя ли мы за море-Океан собрались?..
Подивился я даже. Неужто у Дона Саладо дурь наконец-то прошла?
…А я как раз с сеньором шкипером по рукам ударил. Первое – без меня они отплывают, ежели к сроку не явлюсь (а как явиться-то?). Да и второе…
– Ибо казалось мне, что не грозят городу Севилье чудища страшные, равно как великаны злобные и прочие андриаки…
…И второе – тоже важное. Если не заладится с морем-Океаном – в Лиссабон каравелла повернет. Или куда еще, чтобы поближе – да только не в Кастилию.
– Но сегодня увидел я нечто…
Нахмурился достойный идальго, к столу присел, вцепился рукой в бороду-мочалку. Плеснул я ему вина – не поглядел даже.
– Был я у Собора Севильского, сеньоры, дабы полюбоваться им перед дорогой дальней, и молитву сотворить, и свечи возле икон святых поставить. Однако же не пришлось свершить мне сие…
Ба-бах!
Точно в кувшин камешек попал. Ловко кинули – прямо через окошко отворенное. Подошел я поближе, выглянул.
…Ну конечно! Фра Мартин у входа топтаться изволит. Довольный такой, улыбающийся.
Согрешил уже, сволочь!
Меня увидел – ручкой сделал. Пора, мол, Гевара. Самое время за решетку отправляться.
А рыцарь мой и не заметил ничего – до того увлекся:
– Увидел я, сеньоры, как приближается к собору процессия некая. Двадцать рыцарей в плащах белых впереди едут, за ними – носилки конные, следом же – иные рыцари. И герольды с ними, и скороходы…
