Странная война закончилась, Спартаковская – продолжалась.
46. Бои в цейтноте
Понятие «цейтнот» хорошо известно даже тем, кто не любит шахматы. «Цейтнот» – «времени нет», истекают последние секунды, приходится делать ходы, почти не раздумывая. А проклятая стрелка спешит, отсчитывает мгновения…
Шахматы недаром считают самой простой и удобной имитацией военных действий – послушные фигурки, которых можно подставлять под бой, пехота, конница, даже полководцы, свой и вражеский. Конечно, деревянная доска – не поле битвы, и не всякий гроссмейстер может стать хорошим генералом. Но принцип тот же и проблемы те же.
В снежном месяце марцедонии, на самом излете 72 года до Р.Х., в поединке Спартак-Красс начал ясно ощущаться привкус цейтнота. Партия стремительно приближалась к концу. Живые фигурки задвигались с огромной скоростью, сражение сменялось сражением, и оба игрока, зачарованно глядевшие на часы, начали совершать непростительные для каждого ошибки.
Причины, по которым Спартак и Красс оказались в цейтноте, очевидны. Судя по всему, никто из них не ждал, что армия Помпея окажется в Италии раньше весны. Но Великий сделал почти невозможное – за пару месяцев завершил войну в Испании и тут же направился со своими ветеранами по Пути Геракла к Альпам. На рубеже 72-71 годов до Р.Х. его авангард был уже в Цизальпинской Галлии.
Итак, оба игрока спешили, но совершенно по разным причинам. Спартака понять легче, ему требовалось закончить партию, пока армия Помпея не соединилась с Крассом. Выстоять против объединенных римских сил спартаковская армия не смогла бы, поэтому требовалось убрать одного из игроков.
Красс, как мы знаем, торопился совсем по другой причине. С точки зрения здравого смысла ему этого делать не следовало – разумнее было подождать Помпея, согласовать совместные действия. Разумнее – но не для Красса.
Плутарх:
«Стало известно, что Помпей уже приближается. При выборах в народном собрании раздавалось немало голосов, что именно ему будет принадлежать победа в войне: придя, он тотчас вступит в бой и окончит ее».
Кажется, Красс боялся Помпея куда больше, чем его противник. Отсюда и спешка, отсюда ошибки, отсюда совершенно неразумное: «Скорей! Скорей!».
Спартак тоже спешил, но действовал куда более хладнокровно. Он знал то, о чем Красс или не догадывался или просто не хотел задуматься – на пути Помпея были Цизальпинская Галлия и Этрурия, где действовали спартаковские отряды. Пройти эти области без боев Великий не мог, значит время еще имелось, хотя и не слишком много. Спартак оказался прав, армии Красса и Помпея так и не соединились, войска Великого завязли в Этрурии до самого конца войны. Однако, вождь гладиаторов не мог знать об этом заранее, поэтому тоже торопился. Если Красс будет разбит, с одним Помпеем справиться можно.
Итак, бои в цейтноте. Ход за ходом, почти без передышки.
«Белыми» играл Спартак. Именно ему принадлежала инициатива в этой финальной партии. Первый ход мы уже знаем – спартаковцы прорвались через «линию Красса». Но прорваться – только полдела. Римляне могли развернуться и обрушиться на врага всеми силами, попытаться закрыть прорыв, отрезать часть спартаковцев на Регийском полуострове, разбить по частям. Поэтому Спартак делает ход конем. Вспомним!
Аппиан:
«Спартак решил пойти на риск и, так как у него было уже достаточно всадников, прорвался со своим войском через окопы…»
Конечно же, не конница прогрызала проход в римских укреплениях, на это есть пехота. Но в прорыв ушла именно кавалерия и, вероятно, наиболее опытные части из числа спартаковских ветеранов. Ведь Плутарх пишет о «трети» войска, вырвавшейся из Регия. Столько конницы у Спартака конечно же не было. Но почему треть, почему не вся армия? Причина понятна – мобильные части Спартака оказались В ТЫЛУ у римлян. Теперь Красс, а не Спартак был окружен. Удара следовало ждать с любой стороны, что само по себе неприятно, но Спартак, не дожидаясь ответного хода (война все-таки не шахматы), предпринимает нечто совершенно неожиданное. Отборная часть его армии быстрым маршем уходит по Помпилиевой дороге на север.
Орозий:
«Прежде чем напасть на самого Спартака, расположившегося лагерем у истоков реки Силара…»
Смотрим на карту и имеем полное право удивленно покачать головой. Силар – это граница уже знакомой нам Кампаниии. До Капуи всего несколько переходов, а за Капуей – Рим!
Спартаковский «конь» прыгнул в глубокий тыл врага. Дорога на Вечный Город была открыта. Расчет прост и понятен – Красс, бросив все, не просто пойдет, помчится следом, спасая столицу. Так и случилось.
Плутарх:
«Красс испугался, как бы Спартак не решился стремительно двинуться на Рим…»
Испугался – верное слово. Но еще правильнее будет сказать – запаниковал. Кажется, впервые за всю войну его нервы не выдержали.
Плутарх:
«Красс… быстро написавший сенату, что необходимо вызвать Лукулла из Фракии и Помпея из Испании…»
Это уже сигнал «SOS». На какой-то миг Марк Лициний забыл обо всем, даже о Помпее. Спасите наши души, отцы-сенаторы! Зовите кого угодно, Отечество в опасности!
…Плутарх не совсем точен. Помпей к тому времени был уже избран командующим, его не требовалось звать на помощь. Очевидно, речь шла о том, чтобы ПОТОРОПИТЬ Великого. А вот Марк Лукулл – это нечто новое. Война во Фракии закончилась, римское войско собиралось домой, и Красс просит Сенат направить эту армию ему на помощь.
Сенат так и поступил. Наверное, и над Капитолием услышали шелест крыльев дочки Пана.
Между тем, Красс, бросив позиции на Регии, спешит на север. Оставшиеся на полуострове спартаковские войска получили возможность спокойно выйти за никем не охраняемую «линию Мажино». Не все, вероятно. Какая-то их часть, прежде всего бруттийцы, могли остаться дома, прикрывая главную базу восставших. Именно они через полтора года взяли Темессу и доставили изрядные неприятности Цицерону, пытавшемуся добраться из Сицилии в Италию.
А Красс был уже в Лукании. Страх постепенно проходил. Шли дни, а Спартак все еще стоял на берегах Силара, не двигаясь дальше на север. На сердце отлегло: гладиаторы не пошли на Рим, самое страшное не случилось!
Красс опомнился. Опомнился, осмотрелся – и понял, что Фортуна не так уж к нему неблагосклонна. Впервые за всю войну Спартак вынужден был РАЗДЕЛИТЬ свою армию. Часть его сил у Силара, часть еще в Бруттии, часть в Лукании…
Отдадим должное Марку Лицинию. На этот раз он рассудил абсолютно верно. Рассудил – и сделал ответный ход, причем чисто спартаковский. Враг разделил войско? Отлично, значит будем бить по частям! Оставалось найти первую цель.
Ближе всего к римской армии оказался отряд «галлов» под командованием Ганника и Каста.
Плутарх:
«Красс… успокоился, когда много мятежников отделилось от него из-за раздоров и самостоятельно расположилось лагерем вблизи Луканского озера».
Трудно сказать, действительно ли виной всему были «раздоры». Может, на этот раз Плутарх прав. Луканское озеро находится почти на берегу Тирренского моря, возле древнего города Пестума. Оттуда до берегов Силара, где стоял Спартак, полсотни километров по прямой, если же сворачивать на Помпилиеву дорогу, то несколько больше. Как Ганник там оказался? Если бы «галлы» вслед за Спартаком прорывались из Регия, войско Красса преградило бы им дорогу. Однако мы видим другое – «галлы» не спешат на север, отряд разбил лагерь и никуда двигаться не собирается. С военной точки зрения это бессмысленно и очень опасно. Значит, возможны лишь два варианта:
