– Пошёл отсюда!
В горле клокотали слёзы. Палата ошарашено молчала, вперившись в скандалистов. Николай Андреевич оглянулся на них и весь перекосился.
– Ты чё, сдурел, малявка? Ты как меня выставляешь?! Я тебе что, враг, что ли, какой? – прошипел он, подавшись к сыну.
Денис не мог ничего выдавить из себя, боясь позорно разрыдаться. Он отвернулся, сжал в кулаке пододеяльник.
Отец близко нагнулся к нему, чтобы повернуть к себе, но тут позади раздался женский окрик, в котором Денис с облегчением и радостью узнал материнский голос:
– Отстань от него, ты! Сперва научись быть отцом, а потом требуй от него, чтоб он сыном стал!
Николай Андреевич повернулся к бывшей жене, рядом с которой стоял незнакомый мужчина с ясным взором карих глаз, высокий и крепкий, с коротко стриженными чёрными волосами.
– Я и хочу показать себя отцом! – с вызовом сказал Лабутин.
– Вот именно: показать, а не стать, – парировала Зинаида Аркадьевна. – Весь ты в том, показушник. Уходи, я сказала. Мне ты давно не муж, а сыну отцом перестал быть, когда предал его окончательно. Постареешь – вспомнишь о сыне, а поздно будет: не примет тебя Дениска. Уходи, говорю. Я вчера подала суд на лишение тебя родительских прав.
– Ещё чего! – заявил Николай Андреевич. – Я от своих родительских прав отказываться не собираюсь. Вот ещё. Как положено, алименты, встречи раз в месяц и всё такое!
Мужчина, стоявший рядом с Зинаидой Аркадьевной, выступил вперёд.
– Прошу вас, Николай Андреевич, семейные проблемы обсуждайте не в больничной палате, а где-нибудь в другом месте.
– Да пошли вы! – взорвался Лабутин. – Я тут со всем сердцем… бананы принёс, деньги потратил… а вы тут, как шавки на слона.
Зинаида нервно рассмеялась.
– Учудил папаша! Во-первых, Денис бананы с детства не переносит, и ты об этом прекрасно знаешь. Во-вторых, ты что, себя слоном считаешь, а нас шавками? Не наоборот ли? А слона ты как-то не тянешь.
– Я в другом месте с вами всеми поговорю, – пригрозил Лабутин, уходя, и услышал вдогонку сухой ответ:
– Сколько угодно. В суде.
Мама присела возле сына, тронула его спутанные волосы, вздохнула, опечалившись:
– Оброс-то как… Мешает?
Денис промолчал. Зинаида переглянулась с мужчиной.
– Ничего, выйдет, подстрижём… Болит где-нибудь?
Денис только вздохнул. Говорить не хотелось. С другой стороны, и маму отпускать не хотелось. Он нашёл её руку и сжал.
– Сынок, я тут не одна, – мягко произнесла мать. – Фома Никитич со мной. Он мне много помогал…
– Ладно, – понимающе ответил Денис. – Это хорошо. Здорово, что вы пришли. Спасибо.
– Денисёнок… тебе что-нибудь принести? Что ты хочешь?
Денис честно подумал и ответил:
