Серафим вскочил.
– А кто ещё твою жизнь, как свою, принимает? Ну, родственники, и то не всегда. Вырастешь – жена. Если хорошая попадётся. И всё? Скажи – всё?
– Жена ещё… – смущённо пробормотал Денис. – Да хоть кто. Чего ты пристал с друзьями какими-то? Скорее б выпустили отсюда, а остальное пофиг.
Серафим с любопытством его осмотрел.
– Гляди-ка, всё остальное ему пофиг, – подивился он. – А остальное-то – это что?
Думать не хотелось, и Денис вяло промямлил:
– Так. Вообче.
Серафим резко встал, замахал руками, шумно выдыхая. Попрыгал, глубоко приседая для рывка вверх. Он немного понимал игромана Дениса Лабутина – но чисто теоретически.
Как можно променять настоящую жизнь на искусственную? Настоящие радости на искусственные? Ну… вообще-то, можно, наверное. Легче. Пойди найди настоящую радость в реальной жизни! Это ж потрудиться надо.
А в компьютере удачный ход сделал, убил кого-нибудь, растерзал, новую игрушку достал – вот и радость. Наверное, бедняге кажется, что глубже радоваться никто ничему не может. Ведь реальность сера, скучна, отвратительна!
Вспомнилась жизнь дома. Нелегко, понятно, в большой семье, но зато сколько веселья, радостей, больших и маленьких побед! И даже поражения и неудачи смягчаются всеобщей любовью и готовностью помочь. Особенно действенно утешение младших братьев и сестёр. Почему-то.
Вспомнился дом, и Серафим чуть не заплакал: так сильно схватило его за горло тоска по дому, по семье, по церкви, по прежней жизни. Теперь он понял, о чём говорил ему папа: мол, душа без церкви мечется, места себе не находит.
Точно. Хоть и молишься, а частенько неуютно бывает. Иногда кажется, что далеко Господь, что трудно до Него дозваться. Изголодался Серафим по церкви, по соборной молитве, по ароматам ладана и сгоравших свечей, по друзьям и знакомым, по клиросному пению…
Когда теперь Серафим вырвется в дом Божий? И вырвется ли? Неужто лишь, когда выпустится из средней школы и покинет интернат? Это так долго!
Он посмотрел на безжизненно поникшего Дениса.
– Ничего, прорвёмся! – ободрил он его. – Бывает хуже.
– Куда уж хуже! – кисло проговорил Денис. – Всего враз лишили. Одуреть! Я эту Душкову убил бы, если б щас встретил!
– А это кто – Душкова?
– Она меня сюда запихала, – мрачно поведал Денис. – Слово такое… знаешь… английское. На «ом».
– Омбудсмен? – догадался Серафим.
– Точно.
– А как она тебя сюда запихала?
– Так и запихала. Как баба Яга, чаем напоила, конфетами накормила, в душу залезла, в печке испекла. И слопала. Как в сказке.
– Похоже, – невольно улыбнулся Серафим.
Время истекало медленно. Ребята и стоять устали, и на корточках сидеть устали, и ходить, как в камерах узники, устали. От нечего делать Денис спросил:
– А почему ты думаешь, что Бог есть?
