— Так. А теперь дайте какую-нибудь тряпку, чтобы не выскользнула из рук.
Херардо подал Раулю носовой платок.
— Хорошо, сойдет.
Он сложил платок вдвое и обернул его вокруг горлышка.
— Это чтобы не обрезаться.
Посетители бара — студенты из училища Исаака Пераля и шоферы из соседнего гаража — с любопытством наблюдали за ним.
— Хочешь попробовать? — спросил он Энрике»
Суарес отрицательно покачал головой.
— Пускай попробует Херардо.
— Держи.
Рауль протянул бутылку.
— Надо сильно ударить ладонью по горлышку, и дно разлетится вдребезги.
Побледневший здоровенный Херардо мешкал.
— Еще чего доброго обрежусь.
Ривера улыбался. Под густыми черными усами кривился его безобразно толстый рот.
— Давай, давай.
— Если вы собираетесь бить бутылки,— сказал Клаудио,— то лучше отправляйтесь на улицу.
— Как вам угодно.
Молодые люди вышли из бара. На улице какие-то темные фигуры в накинутых на головы мешках разгружали грузовик с углем. Старуха нищенка, которой Рауль отдал всю мелочь, улыбалась неподвижными деревянными губами со своего места на углу.
— Говоришь, одним ударом?
— Ну это ты сам нам покажешь.
Он прислонился к стене, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. В лучах солнца глаза его поблескивали, как две стеклянные пуговки.
Херардо взял бутылку в левую руку, а согнутой ладонью правой ударил по горлышку. Удар был резкий, но дно не поддалась.
— Так, что ли? — спросил он.
Рауль улыбался.
— Так. Только сильнее.
Херардо возвратил ему бутылку.
— Так никто не отобьет.
— Попробуй еще раз.
— А-а, и одного хватит.
Он рассматривал ладонь руки, на которой остался след от горлышка — розовый кружок, с каждой секундой становившийся все краснее. Ривера взял бутылку. Он положил сигарету на выступ У двери и поплотнее обмотал платком горлышко.
— Посмотрим, получится ли у меня.
Держа в одной руке бутылку, точно сосуд с чудесным эликсиром, и нанося быстрый, как вспышка молнии, удар ладонью другой, Рауль словно священнодействовал, словно исполнял какой-то ритуал. Хлопнул удар. Дно бутылки разлетелось на кусочки, вода вылилась на тротуар. Зрители разразились восторженными кРиками.
— Выписка для всех! — крикнул Рауль.
Все вернулись в бар. Пока Ривера ходил в туалет мыть руки, КаНарцы заняли столик в глубине зала. Там уже два их земляка и ^акая-то девушка спорили с Пролетарием о политике.
— Яв этом не уверен.
— А я тебе говорю, что всем придется попотеть.
И они показали Херардо заголовки газет, сообщавших о процессе над революционерами.
— Ты думаешь, с ними что-нибудь сделают?
Пролетарий презрительно усмехнулся.
— Расстреляют первого попавшегося рабочего. А рыбки покрупнее всегда выйдут сухими из воды.
Херардо пожал плечами.
— Так оно и будет. .
В то утро Бетанкур и /го товарищ были освобождены. Вместе с Глорией Паэс и невестой другого заключенного они отправились к тюрьме; юноши недавно побрились и выглядели вполне прилично, только, может, были бледней, чем всегда.
— Довольно скучное времяпрепровождение,— сказал им Хайме.— С тех пор как нас посадили, они не знали, какое пришить нам дело или под каким предлогом выпустить.
Его иронический тон подействовал на всех ободряюще.
— По-моему, они Есе же разделаются с каким-нибудь рабочим, и делу конец.
— Да,— подтвердил Пролетарий,— всегда виноват стрелочник.
Ребята подвинулись, чтобы дать место Раулю. Один из канар-
цев, самый маленький, оперся локтем о стол.
— А что он вам сказал?
— Кто?
— Как кто? Бетанкур.
— Ничего. Что хорошо провел время. Видно, его родные ни о чем даже не догадывались. Когда он вернулся в пансион, там его ждало извещение о денежном переводе.
Пролетарий презрительно сплюнул.
— С вами никогда ничего не случается. Только и делаете, что развлекаетесь. Страдания голодных всегда потешают сытых.
Канарцы не слушали Пролетария. Они привыкли к его упрекам и знали их наизусть. Особенно он обрушивался на сотрудников «Аттики».
— Вас никто не поддерживает,— кричал он им.— Вы просто буржуа с левыми идеями. У вас нет среды. То, что вы делаете, никому не нужно. Вы трудитесь впустую. Пишете для несуществующих читателей!
Маленький канарец снова спросил:
— А где он теперь?
Насмешливо улыбнувшись, Херардо повернулся к Раулю.
— Гуляет с сестрой твоего друга Паэса. К слову сказать, она □ела себя как настоящая героиня.
Он пощупал в кармане деньги: оставалось еще двести песет.
— Я ее не знаю,— ответил Ривера.
Канарцы захохотали.
— Да и незачем.
Рауль залпом осушил стакан.
— Я знаком с ее братом. Он друг Агустина.
— Да. Это мы знаем. Девочка вполне надежная.
— Даже очень.
Они насмешливо улыбались. Ривера начинал раздражаться.
— Вы на что-нибудь намекаете?
Он смотрел на канарцев с недоверием и опаской. В день выхода «Аттики» земляки перессорились и с тех пор враждовали друг с другом.
Суарес с нарочитым вниманием разглядывал в стакане недопитое вино.
— Ты что-нибудь потерял там? — спросил Рауль.
— Нет. С чего ты взял?
— Да уж больно внимательно ты разглядываешь стакан...
Херардо расхохотался.
