Мы встретились в Раю… Часть вторая

* * *

Я себя оставлял на любительских плохоньких фото,
проходя невзначай мимо всяческих памятных мест,
как случайный попутчик, как необязательный кто-то
попадал в объективы отцов благородных семейств.
Оставался в тяжелых и пыльных фамильных альбомах,
доставаемых к случаю: гости, соседи, родня, —
и какие-то люди скользили по лицам знакомых,
краем глаза порой задевая невольно меня.
А потом из глубин подсознания, темных, капризных,
неожиданно, как на шоссе запрещающий знак
или черт из коробочки, — мой неприкаянный призрак
будоражил их души, являясь ночами во снах.

Но что-то приключилось. Тормоза
сознанье отпустили, и глаза
увидели: у крайнего окна
хорошенькая женщина стояла.
Гримасничая странно, без конца
меняя выражение лица,
воссоздавала, кажется, она
себя из неживого матерьяла.

Так за моментом утекал момент…
Но чей же, чей она корреспондент? —
я голову ломал. Ведь быть должна
какая-то разгадка этой сценке!
Бессмысленно кокетство со стеной —
необходим здесь кто-нибудь иной… —
и понял вдруг: иной — сама она
или, вернее, зеркало в простенке.

Хоть я решил задачу, все равно
глядел как зачарованный в окно:
то — думал я — она лицо свое
и городу, и миру подносила,
то — почему-то представлялось мне —
она позабывала об окне,
и зеркало являло для нее
сугубо притягательную силу.

А что поэт? — подумал я. А он
имеет над собой иной закон
иль, обрамлен в оконный переплет
в своей отдельной, замкнутой квартире,
пророка роль привычно полюбя,
рассматривает в зеркале себя
и, забываясь, все-таки живет
в случайно на него взглянувшем мире?..

133. ПЕЙЗАЖИ И НАСТРОЕНИЯ

* * *

Может быть, уставши, но скорей
горечь поражения изведав,
день разбился на осколки света,
вставленные в стекла фонарей.

Ночь торжествовала. Но жива
В недрах ночи, мысль о власти утра,