выпить вина?
– Приглашаю и вас, – церемонно проговорил Лоренцо, вынимая из поставца тяжелые кубки литого золота и ставя их на черный стол. Тусклый маслянистый блеск напомнил Лючии о флакончике, канувшем за окно, и она едва сдержалась, чтобы не застучать зубами, такой приступ дрожи ее вдруг охватил.
– Я… нет. Мне не хочется, – пробормотала она, но тут же спохватилась, что надо было взять бокал хотя бы для виду: а что, если теперь Лоренцо заподозрит что-то неладное?!
Но он только пожал плечами:
– Воля ваша! – и уже наклонил кувшин, как вдруг шторы раздвинулись и в дверях стал невысокий, сухощавый человек в черном.
– Синьор, нижайше умоляю простить, до вас есть неотложное дело.
Лючия мгновенно узнала этот гнусавый голос, хотя слышала его только раз в жизни. Дрожь снова прошла по плечам. Чезаре! Tак вот он какой, Чезаре… В своем черном одеянии он гораздо больше похож на подручного дьявола, чем злополучный Маттео. Вот ведь принесла его нелегкая в самый неподходящий момент! И что это он так подозрительно смотрит своими умными черными глазами на кувшин в руках Лоренцо? Что-то вызнал? Да нет, это лишь нечистая совесть говорит в Лючии.
Ну же, Лоренцо! Hаливай же вино! Каково бы ни было неотложное дело, ночь по-прежнему жаркая, душная, по-прежнему нужно освежиться. Нет… о черт, черт, черт! Поставил кувшин. Придется еще ждать, а ждать уже нет сил!
– Какое дело, друг мой?
– К вам гость.
– Гость?! В такую пору?!
«Не принимай его. Не принимай! Какие гости по ночам!» – мысленно заклинала Лючия, но тщетно: гнусный гнусавый Чезаре не унимался:
– У него неотложное дело, синьор, и прибыл он издалека. Потому я и взял на себя смелость побеспокоить вас.
– Да что за дело? – развел руками Лоренцо. – В самом деле важное, ты спросил?
– Речь идет о жизни и смерти, – тихо, но так внушительно ответил Чезаре, что Лоренцо только плечами пожал:
– Ну, проси его, если так!
Чезаре скрылся – и через мгновение вернулся в сопровождении высокого светловолосого молодого человека в изящном синем камзоле и при шпаге. При виде его Лоренцо по итальянскому обычаю сделал пальцами «рожки» против нечистой силы, а потом воскликнул с комическим отчаянием в голосе:
– Снова вы?! Восстали из волн? «Браво, мертвецы!»
А Лючия ничего не сказала. Слепо двинулась вперед, наткнулась на стол, но как бы и не заметила этого – обошла его, и остановило ее не изумление в голосе Лоренцо, воскликнувшего:
– Что с вами, сударыня?! – а взгляд, взгляд синих, любимых глаз, смотревших на нее холодно и равнодушно.
Каким-то немыслимым усилием ей все же удалось прорваться сквозь обморочный туман, затянувший все вокруг, и снова начать видеть и слышать.
– Рад видеть вас живым, синьор, – с неприятной усмешкою промолвил Лоренцо. – Однако, признаюсь, второго такого наглеца я еще не видал!
– Это очень легко исправить, ежели ваша милость соблаговолит посмотреться в зеркало, – незнакомо (ах да, она ведь ни разу не слышала, как он говорит по-итальянски!) сказал князь Андрей. – Во всяком случае, моя шпага всегда к вашим услугам.
«Вот новые новости! Они что, знакомы? Виделись прежде? И, не дай бог, уже схватились драться?!»
– Однако вы прилипчивее пиявки, – презрительно искривил свои тонкие губы Лоренцо. – Не постигаю, как вам удалось убедить Чезаре впустить вас ко мне! Ну и зачем вы явились на этот раз?
– Все за тем же, – слегка поклонился князь Андрей. – Хотя правильнее будет выразиться – все за той же. Я пришел за своей женою. – И он указал на Лючию.
Она прижала руки к груди, потому что сердце, ошалевшее от любви, билось так, словно готово было выскочить.
За ней! О боже, о Мадонна, о матушка Пресвятая Богородица! Он пришел за ней, он не забыл ее, он ее любит. Он ей все простит! Но… но почему так холодны его глаза?
– Синьор, – устало вздохнул Лоренцо, – вы бредите! Я уже говорил вам, что вы сумасшедший, или только хотел сказать? Эта дама – Лючия Фессалоне.
– Да, я знаю, – кивнул Андрей. – И она же – княгиня Извольская.
– О, какие слова! – с издевательским восхищением пробормотал Лоренцо. – Знаменитая куртизанка, распутница, венецианская блудница – княгиня Извольская? Ну и неразборчивы же вы там, в России, как я погляжу! Первую же встречную шлюху под венец тащите? Или чужеземная рвань идет у вас за шелк и бархат?
Князь Андрей побелел так, словно смерть глянула ему в глаза. Но рука его была полна жизни, и пощечина, впечатанная в столь же мертвенно-бледное лицо Лоренцо, получилась весьма полновесной. Щека загорелась огнем, однако реакция у Лоренцо была отменная. В воздухе зазвенела новая оплеуха – и лицо князя Андрея тоже заалело.
Противники замерли и вот-вот набросились бы друг на друга, словно петухи, когда б их не остановил какой-то кхекающий звук.
