возраст не сумел стереть ее красоту. Почему внучка на нее совсем не похожа? Вот ее фотография – это что, волосы? Почему синие? Почему клочьями? Их дурно подстригли, странно покрасили, но носят с вызовом и достоинством. Ужас. Я спрятал фотографию в нагрудный карман. Случайно, конечно.
Ильич ушел ночевать к Нэльке-соседке. Я с удовольствием растянулся на диване, пустив под бок Рона. Завтра я буду доделывать ремонт в подвале и решать как мне выехать из города, завтра...
И тут зазвонил сотовый. Ильич на то время, пока я стал его и.о. дал погонять мне свою серебристую Нокию. Но до сих пор звонил только я, мне – ни разу. «Борисовцы, – подумал я. – Раз ночью, ничего хорошего!»
– Слушаю! – рявкнул я так, чтобы эти ребята не подумали, что сложный женский коллектив можно запугать.
– Петь, а Петь! – услышал я нежный голосок.
Этого еще не хватало!
– Петь, это Лиля!
– Думаешь, тебя можно не узнать?
– Ой, не смешно. Школу грабят!
– Что?! – Я подлетел с дивана. Рон захлебнулся возмущенным лаем.
– Я ехала мимо на такси. Поздно возвращалась из гостей. Там у черного входа, где мастерская, Газель стоит и ходят какие-то люди. Ты же сказал, что тебя не будет до утра, вот я и подумала, что наверное, грабят.
– Ты позвонила 02? – заорал я.
– Нет, – растерянно сказала Лилька. – Я тебе сразу позвонила.
– Молодец! Я сейчас приеду!
Тут я вспомнил, что не закрыл мастерскую после того, как туда сгрузили шестнадцать роскошных финских унитазов. Вспомнив про Вовочку, я умчался в подвал, не заперев дверь, за которой находились не только унитазы, но и очень недешевая, пусть и битая, машина.
Я домчался до школы на «аудюхе» за три минуты, несмотря на гололед. Припарковался за квартал, чтобы не спугнуть грабителей и побежал к воротам. Я умею двигаться быстро и бесшумно. Я умею возникать за спиной внезапно.
– Петь, а Петь! – услышал я сзади шепот.
– Зачем приперлась? – набросился я на Лильку.
– Я с тобой! Там, в мастерской джип стоит, я знаю!
– Стой здесь, – приказал я ей и побежал к мастерской.
У черного входа действительно стояла Газель, и двое парней грузили в нее мои унитазы. Руководил парнями очень тучный грабитель. Такой тучный, что я знал лишь одного человека, который был так же тучен. В темноте я плохо видел, но у меня не осталось сомнений, кто именно ворует школьные унитазы.
– Эй! – крикнул я. – Дора Гордеевна! Зачем вам так много? Не отхожее место красит человека, а человек место! Возьмите один!
– Ой! – пискнула сзади непослушная Лилька, не пожелавшая остаться у ворот.
Дора вздрогнула телесами, колыхнулась, будто получила удар под дых. Парни, бросив на землю очередной унитаз, попытались заскочить в Газель и уехать. Я успел достать до их физиономий, повалил на землю, вытащил ключ из замка зажигания и велел им разгружать машину. Они повиновались.
– Ой! – снова пискнула Лилька.
– Как хорошо вы все придумали! – обратился я к Доре. – Взлома нет, ключи только у меня, а я – подозрительный тип! Значит, и попер все тоже я! Вы бы и машинку отбуксировали, не поленились! Да?
– Слышь, – сказал один из парней, – Мы здесь ни при чем. Мы грузоперевозки. Ночью по двойному тарифу возим. Она нам заплатила. Женщина вроде бы приличная, дверь без проблем открыла. Мы не знали, что воруем!
– Лилька, – крикнул я. – Вызывай милицию!
Больше всего я боялся, что Дора засмеется и скажет «Вызывайте!» Ведь она не могла не понимать, что меньше всего я хочу общаться с ментами.
– Не надо! – срывающимся голосом попросила завуч. – Не надо милицию, Дроздов! Что уж мы – не договоримся?
– Ну и ладненько! – обрадовался я.
– Езжайте, парни! – обратился я к грузчикам, – И больше никогда не работайте ночью по двойному тарифу.
– Ой-ой-ой! – пропищала Лилька.
– Тише, свидетель, тише! И чтоб никому ни слова! – приказал я Лильке грозно и громко, чтобы Дора хорошо слышала. Завуч впихнула свои телеса в кабину Газели и они укатили.
На другой день мне на мобильный позвонили «борисовцы». Судя по голосу, это был очкарик:
– Учитель? Мы тут подумали и решили, что с вами дешевле согласиться, чем разбираться. Давай, запускай свою мульку про подарок школе. Собирай журналистов, говори, Борисов школе тренажерный зал дарит. Только учти, детям час в неделю. Остальное время – наши клиенты. Причем, ночью тоже.
Я облегченно вздохнул и вежливо ответил:
– Зал почти готов.
– Давай без почти. На послезавтра открытие.
Я помчался работать в подвал, сорвав уроки истории у второй смены. К вечеру зал был готов. В школе вовсю шел ремонт туалетов. Вечером я сообщил Ильичу радостную новость о том, что конфликт с «борисовцами» я разрулил. Он может спокойно покидать диван Беды и ее квартиру. Дора Гордеевна тоже укрощена и еще долго не будет претендовать на его место. Почему – я умолчал.
Но Ильич не обрадовался, он загрустил.
– Петька, а можно я здесь еще поживу? Нэлька тут, понимаешь?! Порядок гарантирую!
И тут я ему в лоб влепил о том, что потратил деньги из сейфа на дорогие унитазы. И что через неделю школьные туалеты будут как конфетки.
– Здрасьте, жопа! – заорал Ильич. – Это что, они теперь в шикарные унитазы бесплатно ссать будут?
– Что ж туда – турникеты ставить? – удивился я.
– Турникеты дорого, – на полном серьезе заявил Ильич. – А вот Капу-техничку, посажу. Вход – рубль!
– Выход – два! – разозлился я.
Ильич заржал:
– Ну, это уже наглость!
Следующие два дня я пытался решить вопрос как по чужим документам улететь из Сибирска. Конечно, я мог попытаться выбраться и по подложным документам, но, во-первых, я хотел прихватить с собой ствол, а во-вторых – не имел права рисковать.
Я вспомнил, что у близнецов Карелиных отец работает диспетчером в аэропорту, и пригласил его вечерком зайти к себе в кабинет, якобы поговорить об успеваемости его сыновей и их дальнейших планах на будущее. Планы оказались простыми и ясными: хороший аттестат, с которым можно попытаться поступить в вуз на бюджетное место. Их, бюджетных мест, становится с каждым годом все меньше и меньше...
Слово за слово, я обозначил папаше свою проблему и пообещал, что в свою очередь сделаю все, чтобы у пацанов были отличные аттестаты. Диспетчер возбудился и пообещал, что организует мой отлет на грузовом рейсе в ближайшие два дня. Сколько мне придется заплатить, он не знал, но пообещал, что назовет сумму завтра. Он надеется, что она не будет нереальной для учителя, который временно и.о. директора. Оставалось только ждать.
У сарая меня поджидала Ритка. Она была без машины и зябко куталась в воротник черной шубки.
– Дроздов! – окликнула она меня. – Наверное, это не мое дело, но я решила тебе сказать. Может,
