леди…
– Раз она такая возвышенная, то почему унизилась до кувшина с ядом? – ехидно спросила Люс, которой все же не верилось в третью версию.
– Можно наслаждаться красотой цветущей розы, а потом выехать на поле, опустить забрало и убить противника, – объяснил юный поэт. – Одно другому не помеха. А что касается кувшина с ядом… У вас, женщин, свое оружие и, очевидно, свои турнирные правила. Мне их не понять.
– А убить ни в чем не повинного человека на рыцарском турнире вы могли бы, добрый сэр? – поинтересовалась Люс.
– В том-то и беда, что не мог бы, – вздохнул юноша. – Поэтому мне и придется принять постриг.
– А если у сэра Арчибальда не родится законный наследник? – печально спросила Люс, зная, что уж без младенца-то старик не останется…
– Тогда – не знаю… Я мало приспособлен к жизни в этом мире.
– Есть и третий путь! – вдруг сообразила Люс. – Вы же дали слово вернуться в Шервудский лес! Почему бы и не остаться там, в лесу?
– Да знаете ли вы, леди, на какую надобность они решили меня употребить? – возмущенно воскликнул юный лорд. – Это же невероятно! Они прознали, что я сочиняю стихи, и заставили меня придумать им балладу о том, как они ограбили епископа!
– Вы ее придумали? – еле сдерживая смех, спросила Люс.
– Подсунут острие ножа к горлу – поневоле начнешь думать… Привели человека, на голову выше этого их наглого предводителя, Тома Тернера, и огромного, как замковый донжон! Орут – сочини про него хоть две строчки, а мы их споем! И не отняли ножа, пока не сочинил.
И что же получилось? – предчувствуя ответ, поинтересовалась Люс.
– А неплохо получилось! – в голосе поэта промелькнуло невинное хвастовство. – «Там был кузнец, Малютка Джон, верзила из верзил! Троих здоровых молодцов он на себе возил!»
– Все правильно, – подтвердила Люс, читавшая в ходе подготовки к десанту здоровенный том баллад о Робин Гуде. – Это совершенно бессмертный куплет. Поверь, что его и через тысячу лет будут помнить.
– Они завопили: «Малютка Джон! Малютка Джон!», стали скакать козлами, кидаться на него и виснуть у него на шее. Отроду я не видал такого дикого веселья! А он раскрутил их, всех четверых…
– Но в балладе сказано – троих!
– После четвертого кувшина эля он и на пятерых покушался… Тихо!…
Они присели на корточки, так что невысокая стенка, отгораживавшая каменную лесенку, ведущую к дверям, скрыла их совершенно.
Люс осторожно высунула голову – вдоль стены конюшни пробиралась женщина в длинном плаще. Плащ был, видно, из тонкой ткани, а женщина двигалась, пригибаясь, так что даже в лунном свете хорошо обозначались ее округлые формы. Темные кудрявые волосы были распущены и сливались во мраке с откинутым капюшоном. Самым удивительным было, что плащ у нее за спиной торчал каким-то прямым хвостом, и это мог быть только длинный клинок на поясной портупее!
– Она! – прошептала Люс. – Ну, сейчас я с ней разберусь!
И не дожидаясь, пока сэр Эдуард скажет свое веское слово, Люс вскочила и, на ходу рванув тяжелый меч из ножен, кинулась к женщине.
– Стой! – крикнула она, собираясь приставить отравительнице острие к горлу. Но эта психическая атака не подействовала.
Вместо того, чтобы рухнуть в обморок или, на худой конец, завопить, женщина скинула плащ, и в ее руке тоже блеснул клинок.
Впервые за все время, проведенное в замке, Люс ощутила подлинную радость. Ей предстояла схватка не с тупым противником, а с великолепной противницей!
– Защищайся! – негромко сказала Люс.
– С удовольствием! – отвечала незнакомка.
Клинки скрестились.
С первых же ударов Люс поняла, что перед ней – опытная мастерица, увертливая и стремительная, невзирая на солидные округлости. Уж руки-то у нее были куда сильнее, чем у Люс – они, казалось, не ощущали тяжести длинного меча. Люс примерно так же орудовала фехтовальной рапирой, как эта увесистая дама – рыцарским мечом. Кроме того, у нее была замечательная растяжка – Люс обнаружила это, когда незнакомка бросилась в выпад и чуть не достала острием меча бедро Люс. Чтобы с такими мощными бедрами с маху чуть ли не садиться в шпагат – такое Люс видела впервые.
Все атаки Люс разбивались, как волна о скалу, и дуэлянтка при этом отступала – явно в намеченное заранее укрытие. Люс испугалась, что в полном мраке потеряет противницу – и гоняйся за ней потом по всему замку!
– Эй, добрый сэр! – крикнула она остолбеневшему поэту. – Тащи сюда факел! Скорее! Хочу посмотреть на живую отравительницу! Пока она не смылась!
Юноша кинулся назад, на конюшню, где, как он знал, в настенных кольцах всегда было несколько факелов. Тем временем звон мечей переполошил Блокхед-холл. Послышались крики и шаги бегущих людей.
– Сейчас я тебя с рук на руки сдам лорду! – отбивая неотразимый выпад, пообещала Люс. Тут выяснилось, что выпад был с подвохом – дуэлянтка непостижимым образом оказалась у нее за спиной, и только прекрасная реакция спасла Люс от серьезной раны.
Мечи опять скрестились.
И тут на пороге конюшни появился юноша с пылающим факелом. Он подбежал – и лица поединщиц оказались на свету.
– Это не леди Кэтрин! – крикнул он Люс. – Я не знаю этой леди!
– Я – тем более! – отвечала Люс.
– Не может быть! – воскликнула незнакомка, отпрыгивая и опуская меч. – Да это же Люс-А-Гард!
Глава двенадцатая
Атлеты и поэты
Люс от неожиданности уронила меч.
– Меня зовут Мэй-Аларм! – торопливо сказала дуэлянтка, пряча меч в ножны. – Я тебе не враг! И я не имею отношения к смерти леди! А теперь бежим скорее! Мне вовсе незачем с ними со всеми встречаться! Они же считают, что я – привидение…
– Так это же отлично! – обрадовался поэт, видя, что наметилось примирение, и подходя поближе. – никто из наших людей даже близко не подойдет к привидению – конечно, если трезвый… И мы все трое благополучно скроемся!
– Нет! – решительно сказала Мэй. – Я и так уже засветилась. Это непрофессионально, тем более, что…
Тут только она вгляделась в лицо юного лорда и застыла, приоткрыв рот в изумленной полуулыбке.
– Тушите факел, добрый сэр, да поскорее, – начиная что-то понимать, приказала Люс. – И – на сеновал!
Юноша сунул факел в бочку с водой, и все трое, вбежав в конюшню, быстро вскарабкались по приставной лестнице.
Они успели вовремя – во двор уже сбежались люди, и там царил полный переполох, усилившийся, когда нашли меч из запертой оружейной.
Одному ему известными лазами поэт быстро привел обеих женщин в какую-то комнату, небогато убранную, с окнами на галерею. Там лишь, стоя у окна, поединщицы перевели дух и внимательно посмотрели друг на дружку.
– Откуда ты знаешь меня? – спросила Люс.
– Еще бы мне тебя не знать! Твой портрет висит в актовом зале десантного училища!
– Та-ак… – только и смогла вымолвить Люс. – Значит, целое училище?
– Конкурс – сто сорок человек на место, и это при том, что принимают ежегодно не менее сотни.
– А Зульфия?
– Портрет Зульфии-А-Гард висит рядом с твоим. Она же – мама первого десантного сыночка!
