Лорд мог владеть сундуком золота, но донашивать штаны, оставшиеся от дедушки. И роскошные парчовые манжеты, которые видела Серебряная Свирель, вполне могли сверкнуть именно во время трапезы. Вот только на ком – на леди Мэри или на леди Кэтрин? Люс не приглядывалась к нарядам лорда Блокхеда, но вполне вероятно, что и мужчина мог нацепить манжеты.
А ведь еще оставалась загадочная леди Гвендолен с ее накладными волосами…
– Значит, все уже в трапезной? Или возле нее? Вся свита лорда, все прислужницы покойной леди? Все родственники и родственницы? – уточнила Люс.
– Вы думаете, раз все они собрались там, мы можем вывести из Блокхед-холла Марианну? – спросил, сердито сопя, юный лорд. – Боюсь, что нет! Братец знает, что где-то в замке прячется человек из Шервудского леса, который пришел за Марианной. И он велел усилить караул.
– Ага… Значит, мирным путем мы ее не спасем…
– Что за Марианна? – осведомилась Мэй, на которую Люс и сэр Эдуард даже не взглянули.
– Девица Марианна, ну, фольклорный персонаж… – отмахнулась от нее Люс. Только и не хватало – объяснять посланнице будущего, что здесь, в башне, сидит и ждет неприятностей знаменитая Марианна Ольдерогге!
– Приказывайте, леди, – хмуро потребовал юный лорд. – Там, в трапезной, убийца. Нужно вывести его на чистую воду и освободить моего брата от нелепых подозрений.
– Вы полагаете, добрый сэр, что не только у меня возникли эти нелепые подозрения? – спросила Люс.
Судя по физиономии поэта, он услышал от челяди что-то похожее. Ответа на свой вопрос Люс не дождалась.
– Да что все это значит? – наконец Мэй повысила голос. – Что творится в замке? Кого и куда вы собрались выводить? Кого вы преследуете?
– Преследуем убийцу, – коротко объяснила Люс. – Если мы найдем убийцу леди Лауры, то это поможет нам освободить Марианну. Так что ведите меня в трапезную, добрый сэр. Я хочу видеть всех этих людей.
Очевидно, Мэй не понравилось выражение лица Люс. Будучи десантницей, она знала, как выглядит человек, собравшийся делать опасные глупости.
– Пойду с вами, – решила она. – Пригожусь.
– Это опасно, – сказала Люс. – Я уже разозлила лорда до белого каления. Я ему такое устроила, что над ним весь замок, наверно, потешался. Но приходится рисковать.
– Тем более, – твердо ответила Мэй. – Я ведь получила титул «Аларм» не за красивые глаза. Я восьмая чемпионка по историческому многоборью. Так что можете на меня положиться. Трое – это все-таки больше, чем двое. Я прикрою тебя, Люс, если понадобится.
Но, говоря эти решительные слова, глядела она вовсе не на Люс.
Видимо, Мэй сообразила – если начнется заварушка и пляска с обнаженными мечами, в общей свалке может пострадать ее драгоценный поэт. Защищать она собралась вовсе не легендарную Люс-А-Гард. Она- то уж хорошо знала, что женщина, чьи подвиги проходят в училище и сдают по ним зачет, не нуждается в защите.
– Хорошо, – решила Люс. – Только – никому ни слова!
– Могла бы и не говорить, – буркнула Мэй. Естественно, она не могла упоминать в отчете об экспедиции такого безобразия, как встреча с другой хронодесантницей.
– Ведите нас, сэр Эдуард, – не то попросила, не то приказала Люс. – Очень любопытно, что там, в трапезной…
Очевидно, юному лорду нравилось, когда им командовала женщина. Он бросил на Люс восхищенный взгляд, окаменев сообразно случаю. Мэй недовольно покрутила носом. Но честно дождалась, пока сэр Эдуард распахнет дверь и пропустит вперед прекрасных леди.
Надо отдать влюбленному поэту должное – он видел лишь Люс и только Люс. Мэй для него как бы не существовала.
Он привел десантниц на маленькую галерею, почти под самым потолком трапезной. Здесь в тех редких случаях, когда на семейное торжество съезжалась окрестная знать и затевались танцы, сидели музыканты. А все остальное время на галерее обитали пауки – здоровенные и, видать, породистые.
Женщины прокрались к перилам.
Трапезная была довольно обширным и мрачным помещением. Огромный камин мог обеспечить не столько теплом и светом, сколько сквозняками. Вся надежда была на факелы в настенных кольцах. Днем же свет проникал в узкие окна, выходившие на галерею, так что следить за событиями можно было и оттуда, если бы не присутствие стражи.
Лорд Блокхед сидел во главе стола, напротив – сэр Арчибальд. Было оставлено место и для сэра Эдуарда. Вдоль стола разместились четыре дамы – леди Гвендолен, немолодая, даже весьма почтенная, в трауре, леди Мэри и леди Алиса и с края – высокая дама в длинных темных кудрях, поверх которых лежала легкая вуаль, удерживаемая парчовым венчиком, сделанным весьма искусно, с зубцами.
– Леди Кэтрин? – спросила Люс.
– Леди Кэтрин! – с явной ненавистью отвечал поэт.
Все лорды и леди нарядились к ужину в длинные мантии, отороченные мехом, и, сев в высокие кресла с резными спинками, торчавшими вверх над каждой головой на манер фронтона маленького готического собора, завернулись в них как можно плотнее, оставив на свободе лишь руки. Камин горел вовсю – стало быть, и тянуло холодом из всех щелей.
– Вообще-то, тебе незачем далеко ходить, – заметила Мэй. – Лорд Блокхед достаточно хорош собой для десантницы первого призыва. Посмотри, какой разворот плеч!
Люс покосилась на нее – любопытно, какие же подвиги знаменитой А-Гард Шестнадцатой вошли в учебник для десантниц? И не намекнет ли Мэй, кто в конце концов оказался избранником Люс? Но та с интересом разглядывала лорда.
– Этого я уже один раз раздела, – холодно отвечала Люс, не забыв сморщить нос. – И хотя при виде обнаженного атлета у всех десантниц первого призыва должны, как вы там считаете, возникать страстные желания, у меня возникло лишь одно желание – поскорее одеть его обратно.
– Привереда, – сказала на это Мэй.
Люс между тем вглядывалась в леди Кэтрин, но ту загораживали три другие леди. Так что нельзя было разглядеть ни рук, ни манжет.
– Остается один выход, – сказала Люс. – Добрый сэр, вы спуститесь вниз и посмотрите, какие на ком манжеты. Если увидите высокие парчовые – подайте мне знак. Допустим, садясь за стол, уроните кубок. И посмотрите, есть ли у лорда Блокхеда то кольцо с большим рубином.
– Я подам сигнал – и что же дальше? Ведь вы без меня не найдете дорогу в трапезную! – забеспокоился поэт.
– Не волнуйтесь, найдем! – негромко и дружно рассмеялись обе десантницы.
Поэт с подозрением взглянул на Мэй. Что касалось Люс – то в ее способностях он не сомневался. И он органически не мог смотреть на нее с подозрением, а только с восторгом и обожанием.
– Если вы приказываете, прекрасная леди…
– Я прошу вас, добрый сэр, – как можно мягче сказала Люс.
– А я – повинуюсь.
Юноша скрылся с галереи, а Мэй вздохнула.
– Похоже, мои шансы невелики, – огорченно сказала она. – Но у меня есть и одно секретное средство – так, на самый крайний случай. Конечно, не очень-то приятно пользоваться такими средствами, но если другого выхода не будет – воспользуюсь… И, кстати, Люс, надо бы с мальчиком поосторожнее. Куда мы денем его, если начнется побоище?
– Да, боец из него никудышный, – согласилась Люс. – Одно слово – поэт!
– Когда женщине нужен боец, она ищет его в казарме, – свысока объяснила ехидна Мэй. – А когда ей нужен мужчина, способный сделать ее счастливой, она обходит казарму за три версты. И поэзия тут ни при чем.
– Ты действительно его любишь? – помолчав, спросила Люс. – Вот такого, почти ребенка, с этими
