– Скачут! – прошептала Люс.
– Человек десять, не меньше… – добавил монах.
– Они уже совсем близко, – и Мэй скользнула к самой обочине.
Оттуда она увидела, что к завалу с другой стороны подъезжает всадник, опередивший свой отряд.
– Вы люди лорда Блокхеда? – резко спросил он. – Шериф послал нас вам навстречу. Где узница? Велено ее немедленно доставить в Ноттингем. А то на гонца-то, оказывается, «зеленые плащи» напали, десять человек, еле отбился. Как бы они девицу отбить не вздумали!
– Гуманист чертов! – ругнула Мэй монаха. – Вот тебе и подневольный!
– Зато я все делаю за десятерых… – буркнул монах. – Можешь в этом сама убедиться, красавица.
– Почему эта дура еще здесь?! – простонала Люс.
– А где же ей еще быть? – удивился монах. – Она и десяти шагов не пробежит, как ее схватят.
Люс безнадежно махнула рукой.
– Что будем делать? – спросила уже готовая к бою Мэй.
– Что? Понятия не имею! Видишь – у них же луки и стрелы! Они же перестреляют нас к чертовой бабушке! – воскликнула в отчаянии Люс. – Ну, чего же она ждет, эта ворона?!
Монах знал лишь одно средство угомонить женщину – приласкать ее. Он погладил Люс по голове, привлек к себе, запустил шустрые пальцы за вырез сорочки – и нашарил на ее шее узел ремешка. Тогда его рука скользнула ниже – и обнаружила сигнальный рожок, тот самый, что дал ей юный лорд.
– Откуда это у тебя? – изумился он, но, не ожидая ответа, продолжал: – Труби скорее! Может быть, кто-то из молодцов сейчас поблизости! Мы же посылали Черного Джека за подмогой! Не может быть, чтобы нас не услышали и не прибежали на помощь!
– Пока они еще прибегут… – проворчала Мэй.
– Уж что стрелки умеют блестяще – так это бегать по лесу! – возразил монах. – Конечно, это – крайнее средство, но другого-то у нас все равно нет!
– Не смей трубить! – воскликнула вдруг Мэй, хватая Люс за поднесенную к рожку руку. – только не это.
– Почему так? – возмутился монах.
– Да ведь сюда не «зеленые плащи» сбегутся, а прискачет Эдуард с нашими лошадьми! А его примут за стрелка… понимаешь?
– Вывернется! – и монах отцепил руку Мэй от руки Люс. – Труби скорее! А то поздно будет! Видишь – они уже договорились! И Марианну уже через мой завальчик переправляют… И на коня вот-вот посадят…
– Через мой труп! – уже не заботясь, что ее могут услышать, воскликнула Мэй. – Если его убьют, то и мне не жить! Один черт!
– Ого! Вот это новости! – братец Тук наконец-то оценил ситуацию. – Ну, вы, женщины, вечно все запутаете!
– Вот что, – сказала Люс. – Нужно дождаться, пока они вместе с Марианной отъедут от завала и от стражников лорда Блокхеда. Ну хоть на сотню футов! А тогда нам с Мэй напасть на них из кустов, скинуть парочку этих громил с коней и захватить их луки. И вместе с Марианной ускакать вперед! Так мы хоть сможет отстреливаться. А ты, братец Тук, останешься здесь, и если люди лорда Блокхеда вздумают стрелять в нас из-за твоего завала, ты уж как-нибудь благослови их по затылку какой-нибудь колодой!
– Совсем спятила! – с уважением заявил монах.
Но сумасшедшего в этой затее было меньше, чем он думал. Люс хотела сразу же, добравшись до Серебряной Свирели, переправить ее в хронокамеру, да и самой смыться туда же – в подвал Института прикладной хронодинамики. Даже с риском получить нахлобучку от бабушки. А за Мэй она не волновалась – у той тоже наверняка имелось какое-то аварийное средство. И даже усовершенствованное за полтора столетия.
Так что единственным неприятным последствием ее плана мог быть разве что великий испуг симпатичного, но суеверного монаха, на глазах у которого вдруг со вспышкой растают в воздухе две женщины и одна девственница.
– Пусть так, – поняв ее без слов, согласилась Мэй. – Пошли. Я-то еще сюда вернусь. Ну, на полчаса разве что опоздаю.
– У вас такая точная наводка? – спросила Люс. – Может, вы уже и к маякам не привязаны?
– Нет, маяки у нас есть, но не такие как у вас. Мой хронобраслет может работать в режиме маяка, например, – сказала Мэй, и Люс возблагодарила прикладную хронодинамику своего века за то, что она еще не шагнула настолько далеко вперед.
– Ничего не понимаю, – признался монах.
– Все получится, как ты хотела, – вздохнув, сказала Люс. – Ты останешься с Эдуардом, а меня так скоро сюда уже не выпустят. Если вообще выпустят… Я же там такого натворила! Ну, давай на всякий случай простимся. И желаю тебе счастья с мальчиком.
– Не паникуй, – одернула ее Мэй. – Рано нам еще прощаться. Успеем.
– Возвращаться из-за этой толстой коровищи! – яростно воскликнула Люс. – Черт меня дернул стать сопровождающим лицом! Вот теперь и возись с ней… Ладно. Поползли… Видишь, они уже коней в рысь подняли. Выберутся на ровное место – галопом пустят. Чего же она еще ждет?!
Люс и Мэй, дав последние инструкции монаху, побежали кустами за шерифским отрядом. А поскольку бежали они напрямик, перепрыгивая через препятствия, то и обогнали петлявших по лесной дороге всадников. Опять же, подвернулось удачное дерево, нависающее над дорогой, и они вскарабкались на подходящую ветку.
А остальное разыгралось, как по учебному сценарию в том самом десантном училище, где на стене в актовом зале висел большой портрет Люс-А-Гард.
Они пропустили вперед почти всю кавалькаду, свалились, как гром с небес, на двух замыкающих всадников и запросто выбросили их из седел, успев отнять луки и колчаны со стрелами.
Пока остальные разворачивали коней, Люс исхитрилась метнуть нож, а Мэй – выстрелить из лука. Еще двумя противниками стало меньше.
Пробившись к Свирели, Люс и Мэй с двух сторон схватили за поводья ее коня и пришпорили своих.
Три мощных жеребца, плечом к плечу рванувшие с места, смели с дороги тех, кто попытался преградить им путь, и вынесли своих всадниц из леса.
– Ф-фу! – сказала Люс. – Ну, теперь-то ты, голубушка, наконец отправишься домой! В жизни своей я не встречала такую размазню! Здесь тебе не место! Слезай с лошади! Ну?
– Не могу! – жалобно ответила Свирель. – Они меня привязали! А то я бы свалилась!
Люс молча воздела руки к небесам.
– А лошадь с собой тащить ей тоже нельзя! – вдруг развеселилась Мэй. – И по правилам, и потому, что в хронокамеру не влезет! Так что давай ее распутывать.
– Только скорее! – взмолилась Люс. – Они же сейчас опомнятся и выскочат из леса!
Десантницы, ругаясь, стали раздирать тугие узлы кожаных ремней. И в тот миг, когда Свирель тяжело сползла с седла на землю, мимо нее свистнула стрела.
Испуганный конь метнулся в сторону, и его не успели удержать.
– Ворона! – ругнула певицу Люс. – Ну, давай, работай с браслетом! А то тут сейчас такое начнется!
– Нет, – тихо сказала Серебряная Свирель. – Я не хочу.
– Чего не хочешь?
– Возвращаться не хочу. Мое место здесь…
– С ума сошла! – ахнула Мэй. – Психика не выдержала!…
– То есть как? – Люс вовремя пригнулась, и стрела пролетела над ее головой.
– Удирать надо, – и Мэй вскочила на коня.
– Да, а она? – Люс ткнула пальцем в Свирель, от чего та пискнула – Люс-А-Гард обычно носила острые ногти. – На кого мы ее оставим? На ноттингемского городского палача?
– Оставьте меня в покое! – закричала Свирель, причем совершенно немузыкально. – Ничего со мной тут не случится! Я не пропаду!
– Ничего себе! – хором возмутились Люс и Мэй. – Ее в тюрьму везут, а она считает, что и там не пропадет! Ты же ножа в руках держать не умеешь! Тебя же к седлу приходится привязывать! Ты же даже
