немедленно…
– Тебе срочное сообщение, – перебила бабуля. – Вот, зачитываю. Срочно связаться с родителями Маргариты Бояриновой! Номер запиши.
– Бабуля, что случилось? – заорал я.
Ксения повернулась ко мне.
– Может быть, вы вместо меня напишете этот материал? – громко спросила она.
Это был голос многотонного айсберга, потревоженного в Северном Ледовитом океане каким-то случайным левым течением.
– Извините… – я понял, почему онемел непрошенный гость.
Бабуля продиктовала номер – и я записал, чувствуя на себе ледяной взгляд Ксении, хотя она смотрела не на меня, а на монитор компьютера.
Маргарита! С Маргаритой действительно что-то стряслось! Тут уж было не до инкубов. Я должен был срочно оказаться там, где смогу спокойно (о Аллах, какое там – спокойно!…) позвонить родителям Маргариты. Она больна, она хочет видеть меня, родители счастливы выполнить ее просьбу – так впопыхах строил я идеальную для своей безнадежной любви версию и вдруг чуть не треснул себя кулаком по лбу. Это я, выходит, что же – хочу ее предсмертные слова услышать?
Где-то в карманах завалялась телефонная карточка на полсотни звонков.
– Извините… – еще раз сказал я Ксении, задом-задом продвигаясь к дверям кабинета. – Ради всего святого!…
Она не оторвалась от монитора даже когда я с шестой попытки закрыл за собой дверь.
На улице творился бедлам. У разбитого магазинного окна столпились люди. В центре стоял цыган Имант и живописал ситуацию.
– Т-т-т! – говорил он, показывая на окно. – Т-т-т!
И делал зверскую рожу, замахивался, показывал, как бьет рукой стекло, а затем, ткнув себя пальцем в грудь, мотал головой – мол, не я это, люди добрые! – и показывал, как двумя руками трясет злоумышленника за грудки.
Изумленные люди смотрели и, кажется, понимали.
– Если бы не Имант, этот сумасшедший весь магазин бы разнес, – сказала мне Леонтина. – Как у него только смелости хватило!
– А сумасшедший?
– По-моему, ошалел. Плюнул и ушел.
Дальше цыган попытался объяснить, что злоумышленник на самом деле – «черт», но эта пантомима была совсем уж запредельная и двусмысленная. Особенно когда Имант показал, как на его собственной голове, которая в тот момент была головой «черта», растут рога.
– Ну, теперь ясно! – прокомментировал кто-то из толпы. – Это он его за жену метелил!
– А ты его рогами, рогами! – процитировал другой слушатель древний и общеизвестный анекдот, а я насторожился.
Если в это дело замешана женщина, то сэкондхэндовский мужичок, заваривший кашу, должен что-то знать про инкуба!
Дав себе слово сразу после звонка Бояриновым связаться с Васей, я понесся искать телефонную будку.
Глава седьмая.
О том, как подсознание Игоря Синицына кинулось на помощь его гибнущей психике и успело ее спасти
– Добрый день, – неуверенно, как будто сомневался, а день ли на дворе, – проблеял Игорь. – Это Синицын беспокоит.
– Игорь Петрович Синицын? – уточнил мужской голос.
– Да…
– Я отец Маргариты.
– Да, я понимаю…
Бояринов-старший помолчал, очевидно, не зная, как подступиться к делу.
– Она у тебя? – вдруг спросил он.
– Маргарита?
– Она у тебя?
Похоже, незримый мужчина был в этом уверен изначально, а спрашивал ради какого-то непонятного этикета. Впрочем, спрашивал довольно нахально, однако Игоря вдруг охватила робость.
– Нет, – ответил он, – ее у меня нет, а в чем дело?
– Она у тебя.
– Да нет же!
Наверно, от возмущения в голосе Игоря прорезалось крайнее правдоподобие.
– А если не у тебя – то где же она? – Бояринов-старший явно не хотел отказываться от своей версии. – Она пятую ночь дома не ночевала. Мы все проверили! В больницах – нет! Нигде – нет!
Очевидно, имелось в виду – в морге.
– А в школе? Была? – Игорь, очевидно, имел в виду, что девчонка, уйдя из дому, тем не менее будет ходить на уроки и даже делать домашние задания.
– Какая, к черту, школа! Дай ей трубку.
– Я бы охотно дал ей трубку… – Игорь почувствовал, что его начинает заносить, но был в таком волнении, что пренебрег этим. – Если бы она соблаговолила находиться здесь со мной в этом стоячем гробу, телефонной будкой именуемом!…
– В каком гробу?!.
Игорь опомнился.
– Да ни в каком! – заорал он. – Я просто звоню из автомата на углу! На углу Верещагина и генерала Мартова!
Бояринов в трубке не подавал признаков жизни.
– Да жива она, жива! – вопил Игорь. – Что с ней сделается!
– Она у тебя?
– Да нет же! Вы можете ко мне приехать, я адрес продиктую, я сам подъеду!… – от волнения Игорь напрочь забыл про Васю с инкубом. – Вы сами убедитесь, что ее у меня нет! Вот и бабушка подтвердит!
– Какая бабушка?
– Ну, я с бабушкой живу. Всю жизнь.
Так оно и было – родителей Игорь не помнил.
– Угол Верещагина и генерала Мартова? – уточнил Бояринов. – Стойте там и никуда не уходите. Уйдете – под землей найду. Понятно?
И положил трубку.
Игорь стал соображать – где же прописана Маргарита Бояринова, если ее папа собирается немедленно здесь оказаться. В стекло будки постучали. Даже не посмотрев, кто это, он выпустил из руки трубку и вышел. Трубка скользнула вниз и тюкнулась в стекло, но Игорю все было безразлично. Какая трубке перед разговором с ее папой?
Серый «Жигуль», довольно-таки побитая «восьмерка», возник у тротуара, как чертик из табакерки – вдруг и с внезапным скрежетом. Погруженный в размышления Игорь покосился на шум и опять повесил голову. Передняя дверца машины распахнулась.
– Игорь Синицын? – спросили изнутри.
– Синицын, – уныло подтвердил Игорь.
– Садитесь, поедем.
– Ко мне, что ли? – нагнувшись, осведомился Игорь и впервые в жизни увидел Бояринова.
Тот был невысокий, худощавый, тоже – с легкой сединой, и вдруг Игорь понял, да они же почти ровесники, он и отец Маргариты! Игорю – за тридцать, тому – под сорок, но тот выглядит вдвое моложе, спортом занимается, наверно, в бассейн ходит…
Это открытие Игоря потрясло. Он послушно сел. Бояринов повернулся к нему.
