– Ты место обследовал? – строго спросил Вася.
– Так я же говорю – вонь страшенная! У меня такое ощущение, что я сам провонял, как городская свалка!
Тут Вася совершил то, о чем позднее стажер Уфимский рассказывал, делая огромные глаза и подпуская дрожи в голосе. Он подошел к Уфимскому, обнюхал его с головы до ног, даже опустившись для этого на корточки, и сказал:
– Ага… Привет от дедушки…
Стажер так и не узнал, что это был за дедушка,
А Вася стал напряженно думать – может ли история с крокодилом иметь хоть какое-то отношение к охоте на нереала?
– Послушай, Уфимский, – сказал он. – Ты мое задание выполнил? По делу киллера в «Бастионе»?
– Почти, – признался стажер.
– А когда выполнишь?
– Там столько мороки! Это же все было двадцать лет назад!
– Двадцать пять, – поправил Вася. – Но это необходимо сделать! Мне объяснять, почему?
– Не надо, – проворчал стажер.
Дело киллера в «Бастионе» так и висело на управлении внутренних дел тяжким крестом, все более смахивавшим на крест надгробный. Уже стало ясно, что преступник владеет приемами гипноза (Вася особенно сражался за этот вывод, потому что хотел вывести из-под огня Сашку с Лешкой), ясно стало также, что никакой материальной заинтересованности у киллера-недотепы не имелось. В версии «месть за Машку Колесникову» были сделаны лишь первые шаги. Само то, что Машку удалось-таки отыскать, было великим прогрессом. Обрадованный Сорокин даже не слишком ругался из-за сроков. А о том, что Машка обнаружилась в процессе охоты на нереала, Вася ему не докладывал…
– Завтра, – строго сказал Вася. – После обеда. Допустим, в четырнадцать два нуля.
Судя по физиономии, Уфимский только собирался приступить к заданию.
– Горчаков, будь человеком! – взмолился он.
– Человеком? – переспросил Вася. – Да, это мысль.
И пошел прочь, оставив Уфимского в состоянии глубочайшего недоумения.
После синицинского открытия Вася в свободное от службы время только тем и занимался, что выяснял: чем он отличается от человека? Когда чиркнул ножом по пальцу – выступила кровь, и Вася зализал царапину совершенно по-человечески. Он попытался вспомнить, были ли у него в жизни такие травмы, чтобы пришлось обратиться к врачу, и ни одной в памяти не обнаружил. Игорь был прав – ему неслыханно везло. Даже когда лодка на Берладке опрокинулась. Всех побило о коряги, всех ободрало, когда выбирались на берег. Один Горчаков отделался тремя глотками холодной воды, совершенно не повредившей пищеварению.
Нереал в должности следователя угрозыска… Или тульпа? Будь он неладен, этот Синицын, подумал Вася, вот теперь ходишь и думаешь на два фронта: правое полушарие делами занимается, а левое за ним подглядывает и анализирует, не вылезет ли чего нереального…
Если отвлечься от этой умственной заморочки, был Вася человек человеком. И котлеты с картошкой поедал вполне по-человечески, и брился, и даже тень отбрасывал – проверял дважды, при солнечном и искусственном свете.
Естественно, стажер Уфимский ни сном, ни духом не ведал, что в управлении внутренних дел завелся потусторонний сотрудник, и кто? Замечательный мужик Васька Горчаков! И потому он взялся за свое задание без всякого трепета, а только с некоторой обидой – вот ведь, какой груз на его плечи взвалили, а лавры кому?
Вася дал Уфимскому старый адрес Ротмана и поручил составить список всех окрестных жителей в возрасте за сорок, которые могли бы быть потенциальными соперниками Ротмана в борьбе за Машкину благосклонность. Естественно, за четверть века многие разъехались, кое-кто и за границу ухлестал. Уфимский сделал все, что может сделать за сутки один человек, обремененный и другими важными делами, в том числе активной личной жизнью.
К четырнадцати два нуля список лежал-таки перед следователем Горчаковым. Против каждой фамилии имелся адрес и, по мере возможности, теперешнее социальное положение. Кроме того, Уфимский узнал от бабок, что между Колесниковой, которая на самом деле Ширинкина, и Ротманом был какой-то юношеский роман, и даже витала в дворовом воздухе идея начистить Ротману морду, но как-то обошлось.
Вася ужаснулся длине списка и вздохнул по тем временам, когда драки между парнями были исключительно из-за красивых девочек. Сам он не мог вспомнить, чтобы воевал за чью-то благосклонность, да и много чего не мог вспомнить. Обычно его это не беспокоило – хватало сегодняшней жизни и текущих дел. Но в последние дни он словно нарочно отмечал моменты своего несходства с людьми и где-то у душе ставил унылые галочки. Хотя чего уж плохого в том, что семнадцатилетний Васька никому после дискотеки не расквасил носа, объяснить сегодняшний Василий Федорович не мог. Но полагается соплякам устраивать дурацкие разборки, а в его жизни этих разборок не было… Да и семнадцати лет, судя по всему, тоже не было…
Вася внимательно изучал список. Некоторые кандидатуры отмел разу – тех мужчин, кто в жизни добился успеха. Ну, скажем, зачем владельцу лучшего в городе казино связываться с магией и мастерить для убийства Ротмана нереала? Ему проще и дешевле нанять обычного киллера.
Но вот его взгляд зацепился!…
Вася переворошил в голове все бумаги, имевшие отношение к делу киллера-нереала. Некий протокол допроса встал у него перед глазами, как живой. Вася полез в папку и уверенно вытащил на свет показания одного из соседей Валентина Башарина, которого звали… которого звали…
Борис Жуков!
И в списке соперников – Борис Жуков!
Ниточка?…
Она самая!
Вася чуть не подпрыгнул на стуле. Он нашел того, кто явно имел отношение к изготовлению нереала! Того, кто, судя по всему, был родным папочкой этого великовозрастного младенца!
Вот теперь, подумал Вася, осталось только грамотно провести допрос! Если в башке у нереала – жуковские географические воспоминания, то появляется шанс догадаться, куда подевался бедолага, где отсиживается! И из этого вытекает другой шанс – что удастся бедолагу там отыскать, вывезти из города, укрыть в надежном месте и понемногу приспособить к нормальной жизни!
Откопав телефон жуковской тещи, Вася позвонил и просил передать, чтобы зять, кровь из носу, явился завтра с утра в кабинет к следователю Горчакову!
И, естественно, никакой Жуков ни в какой кабинет не прибыл.
Вася позвонил еще раз. Теща извивалась и так, и сяк, на сей раз уже не ругая, а выгораживая подлеца зятя. Она клялась, что от сегодняшнего выхода на работу зависит вся Борькина карьера.
– А где он у вас трудится?
– А в сфере торговли… – туманно и весомо отвечала теща, и тем выдала свой более чем почтенный возраст. Давно прошли те времена, когда труженик в сфере торговли был гордостью семьи и кормильцем- поильцем-одевальцем.
Вася пригрозил всеми доступными карами.
– Вы скажите, что речь идет о его лучшем друге, о Башарине! – напомнил он. – Речь идет об алиби Башарина, ясно?
– Скажу, скажу непременно! – пообещала теща.
Может, сказала, а может, и нет. Во всяком случае, Жуков проигнорировал еще два приглашения на беседу.
Вася в полнейшей ярости уже хотел доставить его в управление внутренних дел на патрульной машине. Вовремя удержался – перепуганный Жуков мог наговорить о Башарине лишнего, накидать идиотских заявлений и версий при посторонних, а расхлебывать этот бред кому? Следователю Горчакову!
Тем более, что не столько о Башарине, сколько о возможном убежище нереала хотел узнать у него Вася…
