Настей забрались следом, а я был замыкающим.
– Ну и что мы тут будем делать? – спросил я Иманта. – Если они нас выследили, то переловят тут, как, как… как грудных младенцев!
Имант помотал пальцем – мол, не паникуй, все не так плохо, все гораздо хуже! И, пригибаясь, протиснулся мимо поставленного дыбом стола к окошку.
Если бы я был наблюдательнее, то обратил бы внимание на узкие щели, которые тянулись прерывистой полосой под самой крышей «Отчего дома». Если вытянуть шею, то из них было отлично видно улицу Верещагина и тех, кто по ней ходит.
Судя по тому, с каким увлечением Имант изучал этот пейзаж, там, на улице, что-то происходило. Я добрался до соседней щели и охнул.
Черная иномарка подкатила к «Отчему дому», а из нее вылезала знакомая компания – три амбала, дед- вонючка и подозрительно элегантный дядька. Они выследили нас и действительно готовились взять живьем на чердаке.
Имант повернулся и поднес палец к губам.
– Сукин ты сын! – сказал я ему. Он помотал головой, как будто понял.
– Игорь Петрович!… – очень жалобно обратилась ко мне Аля. – Что же теперь будет? Я боюсь – это очень сильные гипнотизеры… Они меня однажды уже заманили!
– А чего они от вас хотели? – спросил я.
Имант, повернувшись к нам спиной, изучал маневры гипнотизеров.
– Вы во всякую дурацкую магию верите? – судя по всему, Аля ожидала отрицательного ответа, но я честно кивнул головой, что означало: да, разумеется, как же иначе!
– Они утверждают, что следователь Горчаков – тульпа. Вы знаете, что такое тульпа?
– Аля, я знаю все, – я вздохнул. – Он действительно тульпа. Это чистая правда. Но при чем тут вы?
И тут до меня дошло!
– Аля! Это вы его сотворили?!?
– Ой, тише, Игорь Петрович, тише… – донеслось от той щели, где засела Настя.
Ребенку было интересно! Не каждый же день такое кино.
– Игорь Петрович! – Аля смотрела честными круглыми глазами. – Хоть вы мне поверьте! Я ничего не творила! А они грозятся, ну…
И она показала на дочку, а потом прижала палец к ненакрашенным губам.
– Сотворили, Алечка, – скорбно сказал я. – Сотворили не более не менее как следователя угрозыска в чине капитана. А судя по тому, что Васька не имеет от начальства ни одного взыскания, вы сотворили мимоходом и его прямого начальника, Андрея Евгеньевича Сорокина.
– Да как же я могла сотворить живых людей??? – Аля в недоумении посмотрела на свои руки, как будто именно ими месила то тесто, из которого вылепила Ваську.
– Ну, как вам объяснить… Вы его придумали, Горчакова. Вы представляли себе человека, а он взял да и материализовался…
В глазах у Али было полнейшее непонимание.
– Мало мне было хлопот? Сперва – эти! Потом – как я билеты доставала! Я же должна увезти ребенка! И еще пока вещи отстирала! У меня после этого гипноза с крокодилом все воняло, как у бомжа! Так еще и эта!… Этот!… Тульпа!… Горчаков!…
Судя по голосу, слезы на глазах уже созрели. И в большом количестве.
– Но ведь вы действительно воображали себе мужчину, такого положительного, неглупого, ведь воображали? Ведь понемножку придумывали?
– Ну да! – в отчаянии воскликнула Аля. – Придумала! А что мне еще оставалось делать? Муж – пустое место! Эти кобели вокруг – немногим лучше! Я же не какого-то Ди Каприо!…
Слезы брызнули из глаз, но Аля даже не подумала их вытереть.
– Я же обыкновенного, только хорошего! Просто – мужчину! Мне же не красавец нужен, не артист, не Киркоров! Мне бы такого, чтобы только – мой, чтобы другие бабы на него не таращились! Ну и пусть рыжий… И не рыжий, а с рыжинкой… самую чуточку… мне так нравится… Я шла по улице и думала – вот он ждет меня дома, чистенький, ласковый, и дома – порядок, и за дочкой он присмотрел, чтобы уроки делала, и я ему ужин сейчас сготовлю! Я же в магазине колбасу покупала и думала – вот, ему должно понравиться… Я же рубашки в магазине смотрела и думала – вот ему должно пойти!… А вы!…
Тут она разревелась окончательно.
– И вам нужен был именно такой – среднего роста?… – я все еще пытался понять.
– При чем тут рост?! – простонала она. – Мне нужен такой, чтобы… чтобы… Чтобы налево не бегал!
Так, подумал я, это уж точно – Васька. Ни налево, ни направо, ни кругом, ни бегом! Верность несокрушимая! Вот он, оказывается, кому верность хранил…
– Чтобы не трус!…
И это – про Ваську. Трусом он никогда не был.
– Чтобы на него можно было положиться!…
М-да… в отличие от меня…
– Но почему – мент???
– Почему? А вы часто домой возвращаетесь в одиннадцать часов вечера через проспект, Писаревскую и потом наискосок – через пустырь? Господи, на какие я там рожи насмотрелась! Поубивала бы! – Аля впала в настоящую ярость. – Соседку муж встречал, еле у них отнял, так ему же удирать пришлось. Менты же не разбирают, кто прав, кто виноват! Пьяному скоту лапать женщину можно, а нормальному мужику дать этому скоту в ухо – нельзя!
– Так-так-так… – я забормотал немногим вразумительнее Иманта. – Значит, человек, который по долгу службы может безнаказанно дать в ухо пьяному скоту? Логично, более чем логично…
Увы – Ася все еще мечтала о справедливости. Тот, кого она создала и выпустила на свободу более десяти лет назад, и должен был сражаться за справедливость! Но сейчас, когда она повзрослела, поумнела, многое поняла…
Дочь!
Хорошо все-таки, что я побыл еще и педагогом. Сейчас под угрозой – дочь. Вот-вот она войдет в тот возраст, когда самый праведный мужик уже будет воспринимать ее не как дитя, но как женщину. И Ася, беспокоясь о дочери, удерживала свою мечту именно в необходимом состоянии – состоянии борьбы за социальную справедливость, против пьяных рыл, за безопасность маленьких детей.
Но какой же силой воображения обладала эта курносая женщина!
Она же по меньшей мере десять лет держала Ваську в человеческом мире, и как держала! Он натурального мента было не отличить!
Я уж собирался сказать что-то насчет силы воображения, какой-нибудь комплимент, но тут внизу послышался шум.
И звучный женский голос перекрыл этот шум, пронизывая межэтажные перекрытия, как горячий нож сливочное масло.
– Это что еще за Божье наказание?!.
Имант, который, оказывается, уже давно не смотрел в щель, а наслаждался моим объяснением с Алей, громко замычал и затарахтел разом.
– Степашина! Это твоя магическая клиентура?! Последний день работаешь в редакции! А вас попрошу покинуть помещение!
Очевидно, наши преследователи, пытаясь обнаружить нас методом обыска, напоролись на достойное сопротивление.
– Вы что на меня руками машете?! Я вам сейчас помашу!
Вспомнив, что у Ксении в сумке постоянно обретается пистолет для особо буйных посетителей, я заранее заткнул уши. Выстрела не было, но голос проник и сквозь ладони.
– Я милицию вызывать не стану! Я сама – ведьма! А ну – пошли отсюда в задницу!
Что-то опять загремело. Похоже, что по лестнице.
– Вот это женщина… – пробормотал я, а Имант устремился к наблюдательной щели.
– Ура! Ура! Ура! – негромко завопил ребенок. – Они уходят!
