Они ехали по ночному Кутузовскому проспекту, на глазах вскипали злые слезы, и Соня, спеша подавить рвущееся из горла рыдание (а с чего, с чего ей, спрашивается, рыдать?!), горестно хрюкнула.
– Ну, чего ты, Сонь? – подал голос Николаша. – Расстроилась из-за этого чувака? Ты бы видела, как он варежку раскрыл!.. Он что, тебя бросил из-за этой выдры?
– Она не выдра, – заступилась объективная Соня.
– Ну и что? Все равно ты гораздо красивее, – горячо заверил Николаша. – В тебе есть… это… внутреннее содержание. Хочешь, я тебя с двоюродным братом познакомлю? Родные-то мои оба женатые. Подкалывают меня, говорят, что в сказках, если три брата, то два всегда умных, а младший дурак. А я говорю: «Зато он обычно царем и становится». А родственник у меня нормальный, ты не думай. Это он только с виду суровый мужик. А так-то добрый и денег навалом. Видала, какую квартиру отхапал? И главное, напротив тебя.
– Спасибо, Николаша. Это, конечно, самое главное, – улыбнулась Соня, тронутая его неуклюжим сочувствием. – Ты не волнуйся, у меня все в порядке. А этого, как ты говоришь, чувака я сама прогнала за ненадобностью. Просто он всегда такой самодовольный, хотелось сбить с него немного спеси. Но конечно, не таким способом – не стоило болтать глупости. Ты меня извини.
– А по мне, клево получилось. Ты бы видела его лицо! Он, по-моему, вообще обоссался. Кипятком.
– Ты лучше на дорогу смотри и показывай, куда ехать. Нам же здесь где-то сворачивать? Надеюсь, ты сам-то знаешь?
– Да вроде вон за той высоткой.
– Что значит – вроде? – обомлела Соня. – Ты что, не помнишь, где живешь? А ну-ка, напрягай свои куриные мозги! Я не собираюсь здесь крутиться до завтрашнего утра! О Боже! Уже давно до сегодняшнего! – взглянула она на часы.
– Да чё ты, Сонь? Ща найдем…
– «Ща найдем», – передразнила она. – Ты, случайно, не потомок Ивана Сусанина? Он вроде в ваших краях геройствовал. Так я тебе устрою воспоминания о будущем.
– Да ладно, чё ты возбудилась-то из-за ерунды? Ща позвоним Нодику, он подскажет…
– На! Звони! – сунула она ему свой мобильный. – И моли Бога, чтобы твой Нодик еще не спал.
– А как тут у тебя?..
– О Господи! – Соня съехала на обочину и остановила машину. – Дай сюда! Диктуй номер!
Арнольд Вячеславович ответил после первого же гудка, и Соня передала телефон Николаше, включив громкую связь.
– Привет, брателло! – бодро начал тот. – Мы здесь маленько заплутали…
– Передай трубку водителю!
– Я слушаю, – подала голос Соня.
– Где вы сейчас находитесь?
– Кутузовский проспект, восемьдесят восемь.
– Стойте на месте, я подъеду.
– Да вы просто объясните…
– Я сказал: стойте на месте!
Нет, это немыслимо! Говорит с ней так, будто она в чем-то провинилась перед этой семейкой! Вот уж воистину – не делай добра, не получишь зла. Ничего! Сейчас она поставит на место этого зарвавшегося гуся, возомнившего себя орлом неизвестно на каких основаниях.
Но осуществить задуманное не получилось, ибо сначала рядом с ними припарковался ожидаемый джип, потом из него показался вполне предсказуемый Гусев, а в следующее мгновение Соня разглядела на его голове некую смутно знакомую спортивную шапочку и с изумлением (нет, скорее с ужасом!) поняла, кто был тот неизвестный благодетель, который доставил ее из Снегирей в Москву и которому она так идиотически откровенно поведала о своей нелегкой судьбе, неудавшейся личной жизни, неинтересной работе и снобе начальнике…
– Сядь в машину! – бросил Николаше Арнольд Вячеславович и, проследив взглядом, как тот торопливо скрывается в недрах джипа, повернулся к Соне. – Я еще могу понять легкомыслие подростка, а вот ваше не поддается никакому определению, – начал было он, но тут же осекся, увидев ее потрясенное лицо, – не каждый человек, совершив ошибку, пусть даже и невольную, испытывает столь сильное раскаяние. – Ну ладно, – смягчился Гусев. – Отец там с ума сходит. Позвонить-то могли хотя бы?
– Да, – тупо кивнула Соня.
– Вы вообще в состоянии управлять машиной? – насторожился Арнольд Вячеславович, и в его голосе опять зазвучали начальственные нотки. – Надеюсь, вам не пришло в голову…
– Что именно? – очнулась Соня. – Напоить вашего драгоценного племянника до поросячьего визга и изнасиловать на заднем сиденье? Только об этом и мечтала, но ваше дурацкое появление спутало мне все карты!
Она смерила его надменным взглядом, хлопнула дверцей и рванула машину с места. Вернее, хотела рвануть, но верный конь даже не дрогнул – стоял как приклеенный. Наверное, она дернула не за ту уздечку.
Гусев с интересом наблюдал за ее судорожными манипуляциями, а когда наконец собрался вмешаться и шагнул к машине, та скакнула вперед, как лягушка, и умчалась, едва не сбив его с ног.
17
– Сонька? Привет, это Марта! Сообщаю тебе, что сбежала на неделю раньше срока.
– Господи, ну что же ты творишь!
В последнее время тетку мучили проблемы с желудком. И после долгих и безрезультатных мытарств по врачам она легла на обследование в гастроэнтерологическую больницу, чтобы определить наконец причину своих недомоганий.
– Зачем же ты это сделала?!
– Не выдержала. Такое убожество, антисанитария. На всю хирургию один туалет, да и тот залит водой по щиколотку, то есть хочется верить, что именно водой. На заднице от уколов затвердела шишка размером с кулак, так у них даже йода нет, чтобы сетку сделать! На стене висит объявление: «Обо всех случаях вымогательства просим немедленно сообщать в администрацию». Все, как у порядочных, ни хухры-мухры. А на деле, пока денег не дашь, никто даже в сторону твою не посмотрит, хоть ты дерьмом изойди, хоть кровью залейся. Со мной в палате женщина лежала, так оперирующий хирург ее предупредил в оригинальной форме: «Ваш доклад будет стоить двадцать тысяч». Как тебе это нравится? После операции пришел за деньгами ничтоже сумняшеся, вместе с ассистентом. А бедолаге этой прооперированной таких денег вовек не собрать, разве что квартирку заложить – единственное свое достояние. Она им по две тысячи в конверт определила и говорит: «На доклад, извините, не хватило. Только на тезисы». Ассистент покраснел как маков цвет, видно, остатки совести еще не растерял. А у врача аж морду перекосило. В общем, убежала я оттуда без оглядки. А дома так хорошо! Чисто, уютно и пахнет вкусно. Чувствуешь, на что намекаю?
– Намек твой поняла, приду, – засмеялась Соня. – Тем более что случилось кое-что интересное. Есть о чем рассказать…
– …Марта! Ну что тут смешного?
– Да я уже плачу! – простонала тетка, вытирая выступившие на глазах слезы. – С тобой не соскучишься – и в театр ходить не надо.
– Я, наверное, как-то не так рассказываю, – огорчилась Соня.
– Да все ты делаешь правильно. Помнишь, бабушка Констанция говорила: «Посильна беда со смехами, а не под силу со слезами»?
– Значит, ты и сама считаешь, что это беда?
– Да Бог с тобой! Какая беда?
– Ну как же? Ведь это просто ужасно! Отвратительно. Ума не приложу, как у меня только язык повернулся такое сказать! Ведь он подумает, я его этим мифическим сыном шантажировать хочу. А еще того хуже, возомнит, будто я все это придумала, чтобы вернуть его любой ценой.
– Да пусть себе думает что хочет – его проблемы. Мало он над тобой измывался? Уже нет его давным- давно, а ты все нервы мотаешь. И поверь мне, старой мудрой черепахе, если этот хмырь Подъебельский
