Глава 1
ДЕТСКАЯ ВЕРНОСТЬ
Пальцы дрогнули, и писчее перо медленно спланировало в пожухшую траву. Глаза из горчичных в золотую искорку стали полностью черными. Отшвырнув Книгу Творения, Смычок ухватилась обеими руками за постамент, в камне которого наполовину был утоплен огромный прозрачный шар. Внутри Ока Мира виднелся немалый кусок ее Творения. Уткнувшись лбом в стекло, она медленно выдохнула, и на поверхности осталась туманная дымка, которую прочертили две мокрые дорожки.
— Ублюдки… — со всхлипом произнесла Создатель. — Твари! Мальчишку-то за что?..
Никто не видел, как плачет Создатель. Она любила своих детей. Едва удалось спасти одного, как убили другого. В Игре не убивают детей и не уничтожают миры. Но это — не Игра. Это война. Она и готовила богов к войне. В Играх, призванных привести сотворенный демиургом мир во Вселенную, связав с остальными мирами, не убивают детей. Убивают на войне, призванной разрушить Творение или сменить его владельца. От исхода этой войны зависит судьба всего Творения. Смычок понимала — она не справится одна. И дети ее — не справятся.
Девочка не могла думать ни о чем другом, кроме своего крылатого бога. Демиурги убили его именно на Обрене не просто так. Принесли жертву, прочно зацепившись за этот мир, получили ключ от него. Зря мальчишки уничтожили Обрену — они дали своим врагам свободу передвижения, открыв остальные врата.
Свернувшись от боли калачиком, девочка-демиург пыталась вытерпеть ужас, не предназначенный тому, кто его пережил. Пыталась изо всех сил облегчить участь остальных своих детей, познавших то, что знать не должны. И никто не ведал, какой болью это отдавалось внутри нее. Однажды ей пришлось пить расплавленный свинец. Сейчас мука была хуже того давно пережитого кошмара…
Они собрались очень быстро. Им, талантливым, порывистым, нетерпеливым, изобретательным и энергичным, как любая юность, хватило всего половины ночи, чтобы подготовиться.
— Тишина?
— Да… Все собрал?
— Давно уже… Ты что тупишь, Лис?!
— Сам ты тупишь… Выводи, только медленно…
Мальчишки, держа под уздцы четырех златогривых коней, направились к дальним воротам конюшни. Белые лошадки в стойлах вопросительно заржали. Коротко фыркнул в их сторону самый крупный златогривый. Кони подростков вели себя так же тихо и осторожно, как их хозяева. Серый рассвет едва забрезжил.
— Давайте скорее! — Девочка в военной форме тенью скользнула внутрь конюшни. — У нас четыре минуты!
— Ну и куда это вы навострили копыта?
Подростки подпрыгнули чуть не до потолка и испуганно уставились на преградившего им путь эльфа. Незнакомец оказался маленького роста, чуть выше Кари. Тонкая кольчужка и простой походный костюм лесного воина. Огромные синие озера глаз на нежном личике и небрежно остриженные золотые волосы.
— Ваше владычество?! — первой догадалась Кари.
— Ни слова больше, — приложила пальчик к губам повелительница. — Нет здесь владычеств. Можете называть меня Рина и на «ты». Я с вами, детки. — Женщина озорно, как хулиганистая девчонка, улыбнулась и еле слышно свистнула.
Послышался перестук копыт, и рядом с эльфийкой встала полностью снаряженная в дальний путь лошадка, ткнулась мордой хозяйке в плечо.
— Быстрее, идут!.. — Снежный волчонок вбежал в конюшню с главного входа. Остановился как вкопанный, увидев эльфийку. Посмотрел на друзей: — Она с нами?
— С вами, — кивнула Сильтарина, запрыгивая в седло. — Быстрее. Я знаю тайную тропу.
Дети мигом оказались в седлах, и пятерка беглецов шустро направилась прочь. Но у тайного выхода со двора им снова преградили путь.
— Какое премилое зрелище, — холодно бросила Василиса, скрестив руки на груди. — Кучка беглецов дружно драпает. Далеко направились?
Даже королева потупила взор, а дети и вовсе были готовы провалиться сквозь землю.
— Ну, Василиска… нам нужно… — проныла принцесса, ковыряя пальчиком луку седла.
— А обо мне ты подумала?! — взвилась девушка.
— А тебе зачем бежать? — подняла взгляд переодетая эльфийка. — Карэн уходит потому, что должна. Пламенные — потому, что следуют за своей императрицей. Снежный — идет за друзьями. Я иду за теми, кого люблю. Зачем тебе бежать отсюда, Василиса?
Девушка вскинула голову. Васильковые глаза сверкнули яростью и отчаянием. Она тоже была одета по-походному и готова к дальней дороге.
— Я тоже следую за теми, кого люблю, — твердо ответила она.
Провернула колечко на пальчике, и к хозяйке резво подбежала златогривая лошадка. Девушка забралась в седло.
— Что надо компания подобралась! — Владычица оглядела своих спутников. — Мир перевернем, если захотим!
— Это точно! — хором отозвались дети. И рассмеялись.
— Эй, ребятки! Поскольку этот лес — мой, то я знаю, как быстро догнать наших. Как вам такое?
— Всецело «за»! — радостно отозвались подростки.
— Значит, вперед! От нас не уйдут!
Опустила голову, вспомнив зеленоглазого бога, Василиса. Не сдержала нежной и мечтательной улыбки Сильтарина, когда перед ее внутренним взором появился прекрасный, как шедевр талантливого скульптора, бог-ветер. А дети хитро и озорно переглянулись, спрятав улыбки.
Холодно. Купол, как здесь холодно…
Застегнув куртку под горло, демон попытался дыханием отогреть закоченевшие руки. Потом обхватил себя, дрожа от зимнего мороза.
Темно. Под ногами шелест травы. Лунный свет бросает серебристые отблески.
Двойник сидел на земле, в густой тени дерева, уткнувшись в колени лбом и обхватив руками ноги. Он не сдерживал отчаянных слез и горьких всхлипов. Когда Пламенный подошел, желтоглазый поднял голову и взглянул на своего господина с болью и ненавистью. Щелки зрачков залили чернотой желтую радужку.
— Зачем они это сделали?! — всхлипнул Звереныш, и по лицу, принадлежащему Альтису Пламенному, снова покатились слезы. — Что он им сделал?! Я убью их всех, убью, убью!
Зверь поднялся на ноги и шагнул к Альтису. Расстегнута куртка, заткнуты за пояс перчатки, расшнурована жилетка — одна только форменная майка противостояла окружающему холоду. Он замерзал здесь. Замерзал и голодал.
— Ты все у меня отбираешь! Ты! Ястреб принадлежал нам! Мне! Теперь его нет! Его отобрали у меня!..
Зверь снова всхлипнул, вытер кулаком слезы. Альтис подошел, жестко стянул шнуровку на его жилетке, застегнул доверху куртку. Ладонью провел по его лицу:
— Замерзнешь.
Зверь сначала удивился, потом обозлился, с силой оттолкнул Альтиса прочь.
— Да ты сам холодный, как труп! — истерично закричал желтоглазый. — Что ты без меня?! Твое Пламя не греет!
Альтис не ответил, безучастно разглядывая часть своей демонической сути, обретшую собственную личность. Зверь отвернулся, судорожно вздохнул, стараясь унять истерику. Он был очень слаб. Иначе бы
