Дармовые деньги. Поделить — и баста. Мне чуть больше, как пострадавшему.
— Это — можно, — охотно согласился тот, из канавы.
— Цыц, дурачье! — прикрикнул на них Комарик. — Как бы не прогадать. Мужик хитрый, хотя и чудной.
— А может, он того... малость зашибленный, — предположил нервный и, присев на корточки, протянул руку к деньгам. Комарик оттолкнул его и снова прикрикнул: — Хватит трепаться. Работать надо, — и, помолчав, добавил: — Ладно, поглядим, каков ты из себя, Григорий Пестов.
2
Ровно к восьми вечера подошли землекопы к дому Григория Пестова. Подошли в ожидании, что и здесь увидят они что-нибудь непривычное. И не ошиблись.
Дом Григория Пестова резко выделялся среди остальных. Бревенчатый, на высоком каменном фундаменте, а широкие ворота и наличники окон в таких удивительных узорах и росписи, что все трое так и ахнули и одновременно подумали: «Неужто все это сделано руками коренастого мужичка, который сейчас стоит рядом с нами». А мужичок не дал им поудивляться, торопливо проговорил:
— Идите. Сюда.
Звякнуло кольцо, калитка, расположенная рядом с воротами, распахнулась, и вот она — широкая, выложенная из разноцветных кафельных плиток дорожка подступает к крутому, чисто вымытому крыльцу. Землекопы невольно приостановились, взглянули на грязные, стоптанные ботинки.
— Что же вы! Быстрее! — властно сказал мужичок и, не останавливаясь возле крыльца, прошел дальше, в конец просторного двора. Здесь оказалась еще одна калитка — попроще, с деревянной вертушкой. И, уже подчиняясь торопливым движениям хозяина дома, землекопы заспешили следом, подняв лопаты, чтобы не ударить ненароком по кафельным плиткам.
Из задней калитки попали они в огород. И тут опять едва не ахнули: весь огород был раскопан. Уродливо торчали порубанные кусты смородины и вишни, стручья гороха, густая ботва моркови была истерзана, болтались лохмотьями широкие листья подсолнухов. Только по краю высокого плотного забора густо зеленела трава и кое-где сиротливо виднелись алые головки маков.
— Начинайте!
Рывком схватив лопату, Григорий Пестов глубоко вонзил ее в землю. Землекопы молча смотрели, как он безжалостно, варварски рушил еще совсем недавно свеже-зеленые грядки, и не решались делать то же самое. Все это им казалось дико и непонятно.
— Чего же вы! Начинайте!
Первым шагнул к развороченной грядке Комарик. Резко, будто злясь на кого-то, всадил штык лопаты в жирный пласт земли. Хрустнули обрубленные корни гороха, податливо разверзнулась черная глыбь. Толстый лоснящийся червяк беспомощно извивался на скользкой холодной поверхности штыка. Комарик брезгливо откинул червяка в сторону и весь передернулся, словно проглотил что-то кислое.
— Тьфу ты, зараза, — ругнулся он и, вскинув голову, наткнулся на пронзительно-острый взгляд Григория Пестова. И, еще не сознавая, что делает, суетливо зашарил рукой в кармане, но, как назло, деньги, завернутые в клочок газеты, не вытаскивались, к вспотевшей ладони руки липли кусочки газеты, крошки махорки и всякой всячины, которая скапливалась в просторном кармане Комарика за день. Наконец Комарику удалось зажать в руке всю пачку денег и выдернуть ее наружу, как рака из воды. И, словно деньги обжигали ему ладонь, Комарик торопливо, не глядя в глаза хозяина дома, сунул деньги. Григорий, кривя в насмешливой улыбке губы, спросил:
— Мало? Сколько надо еще?
— Не могу. Все это — так вот...
— Кладу еще четвертную.
— Нет, нет, — замотал головой Комарик и попятился назад, видя перед глазами толстого лоснящегося червяка.
— Не для нас эта работа. Непривычные мы, — гордо отозвался нервный парень, сам удивляясь тому, как это у него получилось здорово: с выпадом правой руки вперед.
— Молчать! — цыкнул Григорий и так полоснул взглядом нервного парня, что тому вся его выходка показалась нелепой.
— Идем! — Григорий подтолкнул Комарика к калитке. Комарик не возмутился, чего от него в этот момент ожидали молодые напарники, а послушно зашагал вслед за Григорием. За ним потянулись и молодые, но хозяин дома, обернувшись, резко осадил:
— Здесь отдыхайте!
Хлопнула калитка. Парни молча переглянулись между собой: странно больно все получалось, как во сне бредовом.
— Зря мы связались, — шепотом, будто услышать кто мог, проговорил нервный. — Кто его знает, что у такого на уме. Вон что натворил, прямо ужас один. Бассейн ему понадобился. Топиться, что ли.
— Рыб, наверно, вздумал разводить, — предположил товарищ. — С удочкой много ли наловишь, а сетями — закон не велит. Хитро придумал. Нет уж, пусть сам копает. На милицию еще нарвешься.
— Вот-вот, — подхватил нервный. — Сматываться надо, пока не поздно.
Но даже лопаты не успели взять — распахнулась калитка и первым вошел в нее Комарик. Вошел деловито, по-хозяйски. А за ним, съежившись, будто побитый, мелкими шагами семенил Григорий Пестов. Вроде ролями поменялись. Парни так и застыли: что еще за перемена такая.
— Василий, направо! — зычным, бригадирским тоном приказал он нервному. — А ты, Михаил, — ткнул пальцем в грудь второго парня, — на край огорода. Копать будем навстречу друг другу. Понятно?
Парни все еще с удивлением смотрели то на Комарика, то на Григория Пестова. Что произошло с Комариком? Какие слова сказал ему хитрый мужичок? Неужто бригадир согласился на добавочные двадцать пять?
— Метаморфоза, — протянул Василий. Но на этот раз товарищ его не передразнил, как делал это по привычке, а сам вслед за Василием повторил:
— Да, метаморфоза...
3
Разве хотел признаваться Григорий, для чего он надумал собственными руками порушить огород. Его огород, который он сам развел и в котором любил проводить все свое свободное время. Это было его любимое детище. Сколько труда, сколько заботы было отдано этой земле!
Еще дом не достроил, а в огороде навел надлежащий порядок. Несколько вечеров просидел за ватманским листом бумаги. Карандашом прочертил прямоугольник соответственно размерам огородного участка, а внутри прямоугольника нанес кружочки и прямые линии. Кружочки — это будущие кустарники и деревца. Линии — это грядки, которые он засеет бобом и горохом, морковью и луком, и, конечно же, цветами, самыми любимыми — васильками да анютиными глазками. Цветы садовые — гладиолусы, астры, розы — он не уважал, ему по душе цветы луговые — на первый взгляд неказистые, простые, но какие нежные, душистые! Размечал по-разному и всякий раз добивался того, чтобы все в его будущем огороде выглядело просто и красиво, чтобы любо-дорого было посмотреть. И не успокоился, пока в согласие не пришел с самим собой: так, и только так должен быть разбит его небольшой, всего в шесть соток, участок.
С ранней весны и принялся за работу. Вскопал, взрыхлил, провел дорожки и колеи. Съездил на рынок в город и полдня выбирал семена — самые крупные, самые добротные, не скупился на деньги. А потом поехал в питомник и агронома замучил вконец: все никак не мог отобрать самые лучшие кустарники смородины и вишни, саженцы яблонь и груш. И не подхватил в охапку отобранные кустарники и саженцы, не потащился с
