отвечаю… ротом… А рот где? На голове. Вот и выходит – головой отвечаю… Мы все головой отвечаем, все люди… Эльвира! – завопил он вдруг. – Ты опять ко мне ненормальных пускаешь и пьяных!
Я заглянул в планчик и пошел от греха подальше, поскольку Геннадий Илларионович Колесников – имя русское и неубедительное, а цимекс лектулярия – иностранное, и мало ли кого может обозначать!
ВО ХРАМЕ НАУКИ
Эту массивную дверь украшала табличка «Отдел науки на марше». За дверью притаился громадный зал, вдоль стен шли панели приборов, перемигивались разноцветными огоньками. Но, приглядевшись, можно было увидеть, что это – сотни давно списанных радиостанций. Но все равно красиво! В торце зала по дисплею плыли ряды знаков и цифр. Поперек зала бежала дорожка транспортера; по дорожке, стараясь удержаться на одном месте, трусил высокий пожилой мужчина с лысой головой и костистым лицом, выражение которого было необычайно мрачным и озабоченным. Мужчина был одет в дорогой тренировочный костюм, на запястьях у него были металлические браслеты датчиков с проводами, уходящими в стены. Бежал мужчина, судя по его лицу, уже не час и не два.
– Располагайтесь, – бросил он, не взглянув на меня.
– Где? – спросил я, потому что было негде.
– Да вон на лопинге хотя бы. Время дорого, лопинг стимулирует мозговую деятельность, проведем беседу в темпе. Вероятно, вас интересуют достижения науки за последние два дня?
– Нет, – сказал я. – У меня заявление…
– К дьяволу бумаготворчество! – воскликнул мужчина. – Значит, так: в беседе с нашим корреспондентом академик Фарафонтов указал… Вы пристегнитесь к лопингу-то, пристегнитесь, а то еще выпадете…
Меня стало крутить вниз головой и по-всякому. На пол посыпались документы, мелочь, авторучка. Но мыслилось и вправду хорошо, поэтому я быстро и складно изложил академику Фарафонтову свою беду, не забыв присовокупить наперед, от кого я.
– Эх, Страмцов, – сказал академик. – Как же, как же. Крупный специалист. Мы с ним у Трофима Денисовича работали, давали бой мракобесам и обскурантам… Его, Страмцова, хотели было залечить врачи-вредители, да он их опередил… Ну и тем лучше, что вы не корреспондент. Дорогой мой! Как редко нам, представителям так называемой чистой науки, предоставляется возможность поговорить вот этак запросто, по душам, с делегатами умственной периферии, этой своеобразной интеллектуальной глубинки нашего времени… Кстати, батенька, слышали анекдот про Рюрика и Марика?
– Нет, – соврал я и выслушал эту историю еще раз. Натужно посмеялся и спросил: – А мне-то что делать?
Меня начало вращать параллельно полу.
– Думать, батенька, думать, – посоветовал академик Фарафонтов. – Думать всегда, а не только в ночь с пятого на десятое… Всматриваться в прошлое, провидеть грядущее… Вот вы готовы огульно, одним махом отмести от человека целый вид… А кто заполнит экологическую нишу? Цимексы – я надеюсь, мы не будем употреблять отвратительного простонародного определения, – возникли миллионы лет назад. И что же они делали все эти миллионы лет?
– Донимали динозавров! – сказал я, пытаясь заправить рубашку в штаны. Крутило снова через голову. – И динозавры, помучившись, вымерли…
– Опасное заблуждение! Нонсенс! Они ждали появления человека! Они готовились к этому, отказывая себе решительно во всем… В темных пещерах, питаясь кровью омерзительных летучих мышей, они ждали… И вот, когда появились приматы, они пришли на помощь и сделали человека разумным!
– Так разве не труд… – удивился и заткнулся, потому что стало лихо.
– Труд – само собой, – сказал академик Фарафонтов и вытер со лба пот. – Но, батенька, все эти миллионы лет цимексы копили и хранили в себе мутационные гены! Помилуйте, иначе зачем им околачиваться около человека? Комар глуп, комар всех кусает, а они… Если мы наложим карту распространения цивилизаций в Средиземноморье на карту распространения цимексов, они совпадут!
– Ну и что? – простонал я. Крутило поперек.
– Некоторых смущает, что эпицентр миграций находится на Ближнем Востоке, – продолжал академик. – Но мы-то с вами же русские интеллигенты…
– Может, я и интеллигент, – сказал я, борясь с тошнотой, – но я не толстовец и не гусар-схимник. Я живьем себя съесть не дам! И если наука бессильна…
– Кто это вам сказал? Что вы, батенька, несете? Как может наука быть бессильной, когда она сама превратилась в производительную силу? Документы читать надо! Да, по нашим наблюдениям, количество кровососущих пока еще превышает потребности современного человека. Но потребности-то растут! Так что наука и здесь на марше… Кстати, вы знаете, что самка цимекса за одно кормление высасывает максимум семь миллилитров крови? Значит, вы располагаете практически неограниченными природными ресурсами, вас хватит на… э-э-э… да, вы можете обслужить одновременно более семидесяти тысяч особей!
– Нет! – закричал я. – Никого я не буду обслуживать! Я их давить буду, как… как цимексов вонючих!
– Экий вы экстремист, батенька, – укорил академик. – А что бы вам предложить им разумную альтернативу?
– Что-о? – И меня закрутило еще быстрее.
– Скажем, расставлять по углам блюдца с черной икрой…
– Еще чего!
– Да знаете ли вы, что переброска стока северных рек на юг заставит многих насекомых изменить привычные пути миграции? Вместе с живительной влагой уйдут они в безводные степи и там включатся в преобразование их в плодородную житницу…
Мне наконец удалось расстегнуть ремни и выпасть из лопинга.
– А если их байкальской водой травить? – спросил я.
