– Э-э, батенька, да у вас аналитический ум! – засмеялся академик. – В самый корень глядите – похвально, похвально… Нет, к сожалению, вода Байкала станет пригодна для этого не завтра – понадобятся еще годы и годы напряженного труда. Дорога цена, которую платит человечество за познание таинств природы, но все же не дороже денег…
Тут в селекторе раздался пронзительный женский голос:
– Товарищ Фарафонтов! Академические пайки дают!
Мой собеседник моментом освободился от браслетов и проводов и побежал по дорожке в стену. Стена расступилась, пропустив его. Судя по тренировке, прибежать за пайком академик должен был самым первым.
СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ
Я тоже не задержался во храме науки, тем более что по селектору завопил тот же голос:
– Он к Фарафонтову без допуска ходил! Сергей Сергеевич, что там в пропуске положено: зайчик или лягушечка? Я его словесный портрет запомнила…
Э, подумал я, да тут и с именем Страмцова залететь можно. Вон и доску мемориальную чуть не расколотили. Никто здесь не хочет мне помочь, и вообще они, кажется, подкуплены этими… с колюще- сосущим аппаратом…
И тут в коридор вышел мужчина с ласковым и светлым лицом. Он улыбнулся и очень приветливо манил к себе при помощи согнутого указательного пальца.
– Привет, друг! Я от Страмцова! – закричал я.
– От Страмцова так от Страмцова, – сказал мужчина, не ослабляя накала улыбки. – Нам-то что? Мы же умные люди. Зайдите ко мне и поговорим. Я о вашей беде все знаю, слухами земля полнится. Вашу беду я разведу этими вот руками…
Он показал руки, чисто вымытые и нерабочие.
– Зовите меня просто Сергеем Сергеевичем, – сказал он и пропустил меня за дверь.
В кабинете было уютно и полутемно. Сергей Сергеевич включил лампу и указал мне сесть в кресло. Сесть я сел, но свет бил в глаза. Попытался передвинуть кресло, но оно было привинчено. Сергей Сергеевич предложил мне закурить и сказал:
– Что же это вы?
– Что же это я что? – спросил я.
– Не валяйте дурака, – поморщился Сергей Сергеевич. – Вы прекрасно знаете, о чем речь. Лучше вспомните, кто вам внушил мысль о необходимости бороться с этими, как вы выражаетесь, кровососущими? Небось на четных этажах этих мыслишек нахватались?
– На четных этажах не был, – сказал я. – А что там?
– А то вы не знаете? – сказал Сергей Сергеевич.
– Не знаю, – сказал я. – Может, другая Управа?
– Еще чего, – сказал Сергей Сергеевич. – Просто там все сильно умные стали, много о себе понимают, а элементарной методологии освоить не могут… И все-таки, кто внушил?
– Сами они внушили своим поведением…
– Ну, бросьте, – сказал Сергей Сергеевич. – Нашли тоже отговорку. Что они могут внушить? Разве что легкое омерзение. А здесь действовала рука опытная, вы меня понимаете? Понимаете, под чью дудку вы пляшете? То-то. Вот у вас есть знакомый – Печенегин. Он анекдоты рассказывает – так?
– Да как все в курилке, – сказал я.
– Как все, да не как все! К примеру, какой процент среди рассказываемых анекдотов посвящен именно кровососущим? Не пробовали подсчитать? Если бы попробовали, то убедились, что процент этот непомерно высок. А вот этот он вам рассказывал: как они с мороза диван назад в квартиру затащили?
– Ну, рассказывал…
– А под морозом-то что имеется в виду? А под диваном кто? Не делайте удивленное лицо. Да и сами вы… Вот на вас тут целый ряд заявлений поступил и сигналов: ходит, мол, по Управе и распространяет анекдоты про Рюрика и Марика!
Я онемел от такой наглости.
– Невинный вроде бы анекдот, но он противопоставляет Марика Рюрику, бросает тень на их исторически сложившиеся взаимоотношения… Пожалуй, следует сообщить о ваших делишках куда следует…
– Так я же от Страмцова… – пролепетал я.
– Ну и что? – спросил Сергей Сергеевич и выпустил сигаретный дым прямо мне в лицо.
А в самом деле, ну и что, подумал я. Сколько можно за этого Страмцова прятаться? Да ему грош цена, Страмцову этому ихнему…
– Да плевать я хотел на вашего Страмцова! – закричал я. – Кто он такой, этот ваш Страмцов? Проходимец, такой же, как вы все тут! Да вы знаете, кто я сам-то такой? Колесников я, Геннадий Илларионович! Мастер участка сборки! Ясно вам? Колесников я! Колесников!
Никогда в жизни моя фамилия не производила на человека такого убийственного впечатления. Сергей Сергеевич побелел, выключил лампу; сигарету, из которой давеча дымил мне в лицо, затушил о собственный дерзкий язык, потом замахал ручками вокруг моей головы, устраняя дым.
– Только не волнуйтесь! Только не волнуйтесь! – повторял Сергей Сергеевич. – Дадим справку на отгул! Билет на Пугачеву! Дачный участок десять соток! Арабский гарнитур! Я вас не знаю, вы меня не знаете!
