– Хорошо держитесь, государи мои, – похвалил монархов Ироня. – Но вы не пришли на бойню. Вы просто первыми решили испытать будущую судьбу всего мира. Но, увы, изменить ее вы не в силах…
– Мальчишек вот только жаль, – сказал Стремглав. – Даже этого… выродка… И откуда он взялся?
– Может быть, попробуем напоследок что-нибудь выкинуть? – сказал Пистон. – А то стоим, ждем неведомо чего… Пусть, например, каждый из нас задушит цепями по одному стражнику…
– Да, и их воскресят вместе с нами, – подхватил Ироня. – Похоже на то, дяденьки короли, что в этой жизни нет никакого места подвигу.
– Ироня, – сказал Стремглав, – тебе-то зачем с нами пропадать? При всяком дворе нужен шут.
– А горбы? – сказал Ироня. – Кто мне вернет мои старые, добрые горбики? Да и поглядел я на этого третьего принца в тюрьме. Не нужен ему шут, это уж точно.
– Меня уже один раз пробовали сварить в котле, – сказал старый пират Бен Баррахлоу. – Черномазые на Берегу Семи Черепов. Кстати, а где наш арап?
– Он, верно, уже далеко, брат мой синьор марино, – отозвался мессер Брателло. – Его паучок подсказал ему весьма дельную мысль… Я вот думаю, не увлечь ли мне эльфийского принца идеями братства и дележа? Я, собственно, за этим сюда и потащился: перетереть с братом моим эльфийским принцем насчет всего мира.
– Интересно, нас сначала убьют или бросят в котел живыми? – спросил Тихон.
– Не будет он нас убивать, – сказал Терентий. – Сам подумай – он же такой, как мы. Нет, он нас, шакал семипалатинский, беречь будет…
– Терешечка, батюшку жалко…
– Представь себе, и мне жалко, – сказал Терентий. – Ну что бы мне пролежать, промолчать – глядишь, чего-нибудь да и придумали бы…
– Нет, – сказал Тихон. – Тут живого мигом вычислят, я уж присмотрелся… А Василька ты хотя бы догадался отпустить на волю?
– Нет, – растерялся Терентий. – Он же у Изоры был…
– Здесь я, мальчики, – откликнулась Изора. – Нет у меня вашего василиска. Он умнее людей оказался.
– Я гляжу, тут все умней людей оказались, – сказал Терентий.
– Я-то, мальчики, привыкла за столько лет в гробу, – сказала принцесса Мезантийская. – А вам это, конечно, внове…
– Ну, а если бы все иначе обернулось, – сказал Терентий, – так кого бы ты выбрала?
– Третьего, конечно, – сказала Изора. – Женщина всегда выбирает победителя. И если вы в меня влюбились, то и он, несомненно, должен… Как он на меня смотрел там, на тюремном дворе!
– Вот, – сказал Терентий. – Говорил я тебе, Тишка, все они одинаковые…
– А зачем же ты помогла нам бежать? – спросил Тихон.
– А я загадочна и непредсказуема, – сказала Изора и надулась.
– Помолчи, красавица, – сказал король Стремглав, обернувшись к сыновьям. – Простите меня, дети мои, что родил вас на беду и вам, и всему белому свету. Сбылась моя мечта стать мужицким королем, да лучше бы ей и не сбываться…
– У тебя хоть одна мечта сбылась, – сказал Пистон Девятый. – С такими сыновьями и умирать не страшно…
– Нет, – сказал Стремглав. – С третьим – страшно.
– Тиша, – негромко спросил Терентий, – а ты бате сказал, что мать жива?
– Нет, – сказал Тихон. – А почему – не знаю…
– Вот и не говори.
– Почему?
– Не знаю…
И тут зазвенели невидимые трубы, загудели незримые струны, и люди узнали эльфийский напев, потому что музыка эльфов надолго пережила самих эльфов.
Принц Тандараден вышел прямо из гранитной стены, а мэтр Кренотен выскочил из какого-то потайного хода, потому что не умел ходить сквозь камень.
Принц Тандараден, в отличие от своих безмолвных подданных, одет был во все зеленое, даже мех на опушке плаща был от какого-то зеленого зверя. Голову его венчала корона из золотых кленовых листьев.
Глядя на него, Тихон и Терентий с запоздалым сожалением поняли, какие они были, в сущности, шикарные парни. Принцесса Изора глубоко вздохнула.
– День пришел! – визгливо вскричал мэтр Кренотен. – Никто не ждал его, но он пришел! Отныне будет на всей земле одна держава и одна воля – эльфийская держава и воля владыки ее, наследного принца эльфийского Тандарадена!
Снова запели трубы, и принц вышел вперед.
– Радуйтесь! – обратился он к пленникам. – Вы ожидали казни – а я вас награжу. Вы ожидали возмездия – а я дам вам бессмертие, как дал его уже многим и многим тысячам. И неважно, кем были вы в прежней
