жизни – солдатами, бандитами, королями, студентами… Неважно, какой национальности вы были и на каком говорили языке. Среди вас есть даже мои так называемые родственники – так называемый отец и так называемые братья. И даже это неважно.
После того как вы пройдете через котел Луга, вы не умрете, но вы изменитесь.
В сердцах ваших исчезнет рознь, но будет одно лишь единение в любви к тому, кто даровал вам жизнь вечную.
Я возрождаю древнюю эльфийскую державу, но уже на новых основаниях.
Вы утратите дар речи – но лишь для того, чтобы все народы мира могли общаться между собой с помощью простого и понятного языка жестов. Перестанут возникать разрушительные идеи, перестанут плестись заговоры, сойдут на нет любые разногласия – все то, что погубило эльфов седой древности. Их место займете вы – сначала избранные, а потом и все ныне живущие на свете.
Древние эльфы не мстят людям за то, что люди их уничтожили, – эльфы принимают людей в свои ряды.
Воцарится благодатная тишина, прерываемая лишь пением птиц и шумом лесов, которые поднимутся на месте ваших безобразных замусоренных поселений. Вы будете жить в разумном единении с природой. А чувства ваши можете выражать музыкой, которая подходит для этого лучше всякой речи. И тогда навеки забудутся страсти, насилие, кровь.
Все вы сейчас как бы уснете, а проснувшись – не узнаете себя…
Принц Тандараден хотел взмахнуть руками, но не получилось: ведь Тихон и Терентий находились рядом и были в тесных оковах.
Тандараден дернул плечом и прошептал что-то на ухо Кренотену. Братьев тотчас же расковали, но зато приставили к каждому по двое стражников.
– Ни хрена у тебя без нас не получится, – громко сказал Терентий, но Тандараден не знал посконского.
Он все же попытался вернуться к прежнему выспреннему тону:
– Вы утратите имена – не жалейте об этом! Имя лишь звук, всуе будоражащий воздух. Отныне имя ваше – ветер в камышах, звон ручья на камнях, эхо далекого горного обвала… Наставник! Они мне мешают! Убей их!
И указал на Тихона с Терентием.
– Никак нельзя, ваше высочество, – зашептал Кренотен. – Вы ведь тогда…
– Тогда он и сам сдохнет! – крикнул Терентий.
– Ты уж побереги себя, братец! – поддержал его Тихон.
Принц эльфийский понемногу успокоился.
– Что ж, так называемых братьев придется держать в золотой клетке, – сказал он. – Но судеб мира это ни в коей степени не должно касаться. Это все наши королевские дела. Не кричит же бонжурский король на всех углах о том, что его наследник – вовсе не его… Кстати, решим заодно и прочие земные дела. Вон та девушка – да-да, принцесса, я имею в виду именно вас – Изора Мезантийская. Вы будете моей женой. У вас прекрасная наследственность. Вы познали существование в гробу между бытием и небытием – лучшей спутницы жизни нельзя и желать…
– Мальчики, – шепнула Изора. – Я отравлю его в первую же ночь – знаете ведь мой перстень? А уж тогда не зевайте…
– А он с тобой без нас все равно ничего сделать не сможет, – ехидно сказал Терентий. – Мы же будем с Тишкой по ночам в шахматы играть со всем хладнокровием и сосредоточенностью. Вот уж он, бедняга, поколотится!
Вряд ли Изора что-нибудь поняла – и, наверное, к счастью.
– Что ж, начнем с так называемого отца – палача и убийцы Стремглава Первого! – воскликнул принц Тандараден. – Велико его преступление и так ужасно, что говорить о нем я не стану. И тем не менее он будет жить, это чудовище…
– Батю – не трожь! – заорал Терентий.
– Помилуй батюшку, – сказал Тихон, но как-то очень решительно.
По знаку Кренотена стражники схватили их за руки, приставили копья к груди…
– Понял, брат? – спросил Терентий, указав подбородком на грудь.
– Понял, брат! – откликнулся Тихон, но броситься на острое железо не смог, потому что не смог пошевелиться вообще.
И никто в зале не смог. Все в оцепенении слушали грохот копыт по камню.
Василиск Василек сидел на шлеме черного всадника и поводил своей маленькой головкой туда- сюда.
Дон Кабальо объехал застывшего в каком-то магическом пассе принца Тандарадена и так поддал его задними копытами, что владыка эльфийской державы взлетел в воздух и хлюпнулся прямо в котел Луга.
Тут силы Василька иссякли, он и сам упал со шлема куда-то под котел.
– Спасайте… – крикнул было мэтр Кренотен, а кого спасать, осталось неизвестным, поскольку черный рыцарь точным ударом давно заржавевшего меча снес ему голову и одарил всех присутствующих белоснежной улыбкой.
На поверхности котла показались голова и руки эльфийского принца. Он снова пробовал чего-то колдовать.
