– И где же он теперь? – продолжал допрос Ироня, так как король находился в полуобморочном состоянии.
– Только телега скрылась – а помчала она по Северному тракту, – с великим жаром продолжал сержант, – как этот бледненький захохотал, вскинул руки кверху – и сгинул.
– Плохо дело, – ахнул Ироня. – Значит, и вправду это не он… То есть он…
– А свадьба? – совершенно пьяным голосом спросил бонжурский король.
– Какая свадьба? – удивился сержант.
– Да та, которой вы мне голову морочите с первого слова! – прорычал Пистон Девятый.
– Ах, свадьба-то? Так она ненастоящая оказалась, обманная…
– Да я понимаю, что обманная, – сказал Пистон таким голосом, что Ироня вчуже пожалел старого знакомца. – Это даже такой дурак, как ваш король, понимает. Где жених, невеста, родня, гости – надеюсь, под арестом?
– Как же – арестуешь их! Я, конечно, кинулся к невесте, хвать ее за… ну, вы понимаете, ваше величество. А в руке у меня только пригоршня ртути… Вон лужица, извольте сами убедиться. А прощелыге Гастону повезло больше, он ловил жениха, достался же ему кусочек золота… Не прячь, скотина, выкладывай!
Постепенно выяснилось, что вместо гостей на свадьбе (мы-то помним, что она была алхимическая!) гуляли всякие случайные для несведущего человека элементы – медь, серебро, сурьма, ярь-медянка, железо, свинец, винный камень, множество кислот и щелочей («Все камзолы в дырках, смотрите, ваше величество!») да еще кучка какой-то дряни, в которой дон Кабальо без труда определил бы экстрагированную мочевину – видно, это добро и впрямь было редкостным у алхимиков.
– Плохо дело, – повторил Ироня. – Я знаю, куда они поехали. Они поехали в Чизбург выручать Тихона. Настоящего принца Тихона…
– Послушайте, друг мой, я не понимаю…
– Объясню потом, ваше величество. Если вернусь. Потому что моего короля тоже неизбежно привезут туда же, если уже не привезли…
Пистон Девятый старательно распинал по углам преступные элементы и составы земные, отряс голову от чародейной мути и негромко сказал безмолвному адъютанту:
– Мою гвардейскую роту. В полной боевой. Больше никого. Оставляю Плезир на вас, мой добрый Гофре.
– Но, ваше величество…
– Никаких «но». На этот раз победа мне не светит, но зато ни одна собака в Агенориде не скажет, что король Бонжурии способен бросить в беде старого друга. Лучше пасть в бою, чем дожидаться этих мертвяков здесь. Нам с капитаном Ларуссом везло, когда мы дрались вместе, – мон блин, не повезет ли и на этот раз?
Ироня воспринял слова Пистона Девятого как должное.
– И поспешим, сир! Быть может, беглецов уже задержали на какой-нибудь заставе…
– На это не надейтесь, – сказал король. – Конечно, бонжурский солдат – самый храбрый в мире, кто бы спорил, но при слове «чума»…
ГЛАВА 32,
в которой приходит к завершению рассказ о мужицком короле и эльфийской королеве
Во всякой истории – правдивой или сказочной, – если рассказывать ее по-честному, развязка приходит внезапно. Как бы ни были отважны герои, какими бы чудесными приспособлениями ни пользовались, за какие бы невероятные случайности ни цеплялся недобросовестный сочинитель, а финала ему не избежать. Это как кирпич на голову.
Да, телега с беглецами благополучно миновала все заставы и добралась до Чизбурга.
Да, король Пистон и его гвардейцы в компании с Ироней почти догнали телегу у городских ворот.
Нет, принцу Тихону не удалось ничего предпринять, используя сходство с принцем Тандараденом, потому что принц Тандараден прямо из тюремного двора очутился в крепости и сразу же все встало на место. Да ведь и любой читатель, у которого есть знакомые близнецы, наверняка прекрасно их отличает друг от друга, а вымышленным персонажам вовсе не обязательно быть глупее живых людей.
Нет, беглецам не удалось тайно проникнуть в город под видом покойников, потому что принц Терентий, выглянув из-под мешковины, увидел отца, закованного в цепи, и полез его выручать.
Мессир Гофре был прав: мертвецы всегда победят живых – во всяком случае, могут взять их в плен.
Неудавшийся лекарь, неверный ученик великого Примордиаля, мэтр Кренотен мог теперь торжествовать. Из мелкого заговорщика, исполнителя чужой воли, он превратился теперь во владыку Агенориды. Достаточно было и того, что самые могущественные короли континента – Пистон Девятый и Стремглав Первый – стояли перед ним в оковах.
Огромный зал, так поразивший принца Тихона, был теперь полон народу. Пленники стояли перед помостом, ведущим в котел Луга.
– Увы, теперь и смерть ничего не значит, – вздохнул Пистон Девятый. – Мон блин, лучше было бы броситься в плавильную печь придворного алхимика…
– Ты не поместился бы в эту печь, старая ты рухлядь, – проворчал король Стремглав. – Совсем себя распустил.
– Зато вы пойдете в котел в великолепной форме, капитан Ларусс, – откликнулся король Бонжурии. – Все равно люди назовут нас идиотами и будут правы. Мы сами, по доброй воле пришли на бойню!
