– Пусто там было. Только высохшие цветы лежали. То ли опередил меня кто, думаю? Вроде некому, вся молодежь на верные заработки подалась, да и не осмелились бы они на такое, молодые-то – измельчал народ. Вот тебе вся тайна – или, скажешь, не государственная?
Ироня молчал.
– А теперь пойдем, доброго вина выпьем! – предложил старый Киндей. – Обсудим толком засаду на немых…
– Никому о том не рассказывал? – спросил Ироня.
– Как можно! Берег на крайний случай вроде нашего…
Шут посмотрел на рассказчика, вздохнул – и загнал ему кинжал под ребра по самую рукоятку.
– Слова я тебе не давал, – сказал он хрипящему могильному вору на прощание, – а тайна тебе не по плечу подвернулась. Ее и для двоих многовато…
ГЛАВА 19,
в которой появляется обещанный старцем Килостратом конь странной масти
– Дурной у нас все-таки батя, – сказал Терентий. – Нет чтобы дать нам в охрану сотню копейщиков. А вот теперь куда мы зашли, в какую сторону направляемся?
Видимо, на каких-то росстанях они выбрали неверную сторону, потому что дорога становилась все более заросшей, темные деревья поднимались чуть не до неба.
– Не злословь батюшку, братец. Он ведь всю жизнь нам, неблагодарным, посвятил! – отозвался Тихон. – Он бы вполне мог во второй раз жениться, тогда бы нам не поздоровилось…
– С чего это? – не поверил Терентий.
– Кто сказок не знает, тот и всей жизненной правды не ведает! Мачеха бы нас невзлюбила, обделяла куском да еще каждый день батюшку пилила: отведи да отведи сыновей в дремучий лес подальше! Батюшка бы поплакал-поплакал, да делать нечего – отвел бы в самую чащу и там броси-ил…
Тихон возрыдал от собственного воображения.
– Нет, правильно в иных странах говорят, что мы дурачки, – сказал Терентий. – Про меня, конечно, злобно клевещут и передергивают, а вот про тебя чистую правду творят. Идиот! Мы и без всякой мачехи в дремучем лесу очутились! Далеко – дальше некуда! Ни деревни, ни домика! Нет, я думаю, с мачехой совсем другая бы история была… Он бы, конечно, молоденькую взял, из царствующего дома…
– Почему обязательно молоденькую?
– Ну как почему? Когда человек любимую собаку потерял, он, если новую хочет завести, всегда ведь щеночка возьмет? Так и тут. Уж я бы эту мачеху…
Терентий хотел было сладко потянуться, да не позволил заплечный мешок.
Василек, соскучившись жить за пазухой, вылез на Тихоново плечо.
– Плохо впереди, – предупредил он.
Терентий вытащил нож из-за короткого голенища, велел брату взять топор.
– Да уж, за поворотами ничего хорошего не бывает… – сказал он.
За поворотом оказалось не плохо, а очень плохо.
Сперва братья услышали конское ржание, потом рычание, потом звучную брань на чужом языке.
Всадника в латах, сидящего на огромном вороном жеребце, окружила волчья стая хвостов в десять. Волки приседали на задние лапы, бросались на шею коню, но тот, взлетая на дыбы, отбивался передними копытами, словно лось. Два зверя с раздробленными башками валялись на земле.
Сам же всадник безвольно мотался в седле, не вытащив ни меча, ни топора. Закованные в сталь руки бесполезно гремели о панцирь. Видимо, надеялся разогнать хищников одними проклятиями.
– Бежим назад, – сказал Терентий. – Нам с волками не совладать. Коня, конечно, жалко…
– А всадника не жалко? – взвился Тихон. – Они же его, миленького, загрызут! Василек, неужто не выручим благородного рыцаря?
– Попробуем, – без всякого задора пискнул василиск.
Тихон, размахивая топором, кинулся вперед.
Терентию ничего другого не осталось, как присоединиться. Что толку бежать, если тут же рухнешь с вырванным горлом?
Василек уж постарался. Он мотал своей петушиной головкой туда-сюда, стараясь не задеть взглядом коня.
Братья с великого перепугу действовали на редкость слаженно. Стоило какому-нибудь зверю на мгновение замешкаться под воздействием каменящего взора, Терентий умело выпускал ему потроха (не зря, видно, котят мучил!), а Тихон, пусть неумело, зато очень сильно бил ближайшего волка в голову.
Долго биться не пришлось. Василисков звери боятся много сильнее, чем людей. Недаром в этой чаще братья до сих пор не встретили ни одного четвероногого.
Уцелевшие волки, жалобно скуля, помчались в лес.
Белый жеребец успокоился, а всадник бессильно свесил руки.
– Что за дела? Он же вроде вороной был… – сказал Терентий.
Тихон чмокнул Василька в клюв. Малыш здорово устал и свесил головку набок.
