не выполню приказа, то немедленно погибну. На месте… Она все, все объясняла – как я должен собрать народ, в какой день прийти к воротам, что обещать, за что проклинать. Она говорила, что я должен ее слушаться, и тогда она меня отпустит. Навсегда.
– Как она выглядела, твоя дьяволица? – вмешался Чернов.
Леонид Гаврилин отшатнулся от него, как будто Чернов сам и был той дьяволицей.
– Не знаю. Я боялся смотреть. Я не мог смотреть. Молодая. Плащ длинный. Лицо… такое.
– Какое?
– Такое… дьявольское лицо.
– Красивое?
– Не знаю, – плачущим голосом сказал пророк и закрылся сложенными ковшиком ладонями, – не знаю я! Я боюсь, боюсь, я уверен, она придет за мной, найдет меня… Господи, спаси и помилуй!
– Да прекрати ты! – прикрикнул на него белобрысый Виталий. – Дальше говори.
Степана удивило, что сказано еще не все. Ему казалось, что уже вполне достаточно.
– Она в последний раз вчера приходила. Нет, позавчера. Нет. Не помню. Сказала, чтобы я взял топор и сегодня ночью пришел сюда, к воротам. Сказала, что сегодня она за все мне заплатит. За все труды. Что я больше ни о чем не буду беспокоиться. Что я должен сделать последний шаг.
Чернов длинно присвистнул.
– С топором, значит? – переспросил он Гаврилина. – К воротам? Ночью? Твою мать!..
– Я не хотел! – припадочно закричал тот. – Я не хотел!!! Я говорил, что не пойду, не смогу!!! А она сказала, что все равно меня найдет! Заставит! За волосы к воротам приволочет!!!
Он вдруг сполз со стула прямо к ногам своего спутника, зарыдал так отчаянно и громко, что Павел Степанов всерьез перепугался.
– Черный, дай ему воды! Да перестань ты рыдать, нас тут смотри сколько, мы твою сатанистку и близко не подпустим! Черный, дай, блин, воды!
– Воды ему еще! – пробормотал здоровяк презрительно и сильно дернул рыдающего Гаврилина за волосы. – Хватит, Ленька, кончай вопить! Ну!
Леонид Гаврилин утих на удивление быстро, с пола поднялся самостоятельно и, пошарив трясущейся рукой, вернул себя на стул.
– А ведь электрик! – тоном человека, который огорчается из-за того, что потерял почти новые рукавицы, сказал Виталий. – Сто раз ему говорил, бросай пить, приходи ко мне, я тебе платить буду, жить станешь как человек!.. Да что зря базарить!
И он махнул здоровенной натруженной ручищей.
– Спасибо, мужики, что предупредили, – произнес Степан негромко, – ну, Черный? Что делать станем?
– В милицию звонить, – буркнул тот, – по-моему, самое время.
– Оно, конечно, может, и самое, – согласился от двери никем ранее не примеченный капитан Никоненко, – только вполне можно и не звонить. Милиция уже прибыла.
В полном соответствии с планом Чернов уехал, как только начало смеркаться. Никоненко отбыл еще раньше, так что, если кто и наблюдал за объектом, должен был удостовериться, что к ночи Степан остался в конторе один.
Он лежал на продавленном, воняющем чем-то кислым диване, курил, смотрел в дощатый потолок, на который уличный фонарь отбрасывал косые синие тени, и вяло думал о том, что сейчас вот-вот все закончится.
Все закончится, он поднимется с проклятого дивана, впившегося в бока всеми пружинами, и поедет домой к Ингеборге. Конечно, она не поняла из его объяснений, почему он так и не приедет сегодня ночевать, и, кажется, даже рассердилась, по крайней мере, акцент четко проступил в ее обычно такой правильной речи.
Степан улыбнулся, щурясь на дым, который в мертвенном уличном свете висел как привидение.
Все закончится, он перестанет мучиться над проклятыми загадками, навалившимися на него в последнее время, и сделает Ингеборге предложение.
Классическое предложение руки и сердца – с бриллиантовым кольцом, с букетом белых роз и двухнедельным пребыванием в номере для молодоженов в лучшем отеле Ниццы.
Нет, это как-то уж слишком пошло.
Пусть будет кольцо – женщины любят бриллианты. Хотя что он знает о женщинах?!
Пусть будут розы. И еще шампанское. Настоящее, французское, с белой печатью, замороженное в серебряном ведерке. Интересно, где он возьмет серебряное ведерко? В его хозяйстве такого отродясь не было.
И – хрен с ним! – пусть будет номер для молодоженов в Ницце. Или лучше на Мальте. Он был на Мальте год или два назад, и ему там очень понравилось. А куда они денут Ивана? В номере для молодоженов предусмотрено детское отделение или предполагается, что у молодоженов нет детей?
А может, она еще и не согласится. Скорее всего, не согласится. Они провели вместе полдня и одну ночь, с чего он взял, что теперь она согласится выйти за него замуж?!
Он уговорит ее. Или Иван уговорит. Иван кого хочешь уговорит, когда ему нужно.
Степан усмехнулся и потушил сигарету в переполненной пепельнице. И закурил следующую. Так ему до
