– Не знаю, – пробормотала растерявшаяся Инесса, – я не знаю. К нему приходило очень много людей. Я не следила. Он мне не разрешал. После того, как я выгнала его шлюху…
– От чего он умер?
– От инсульта.
Теперь она пятилась в коридор, казавшийся из светлой комнаты черной дырой, а капитан наступал на нее.
– Где он умер? Здесь?
– Да. Я пришла, а он лежит и уже не дышит.
– К нему кто-нибудь приходил в день смерти?
– Да, кажется. Но я не знаю, здесь отдельный выход, и я не знаю, кто к нему приходит, а кто уходит. Мы однажды сильно поссорились, и он мне сказал, что не потерпит моего шпионства, хотя я хотела только оградить его…
– Вам знакома фамилия Лазаренко?
– Димочка? – Желтые лошадиные зубы обнажились в улыбке. – Ну конечно! Это очень приятный молодой человек, подает большие надежды.
– Он бывал у вашего брата?
– Конечно, бывал. Арни считал его своим учеником. У Димочки совсем другая манера, но все-таки…
– Он был у вас в день смерти… Арни?
– Нет. Не знаю. Ко мне он не заходил, а кто приходил к Арни, я не знаю!
– Что он держал в сейфе?
Инесса допятилась до шкафа, торчащего почему-то прямо посреди коридора, и уперлась в него спиной. Дальше пятиться было некуда. Капитан надвигался на нее, как палач на приговоренного. Она даже зажмурилась со страху.
– Отвечайте мне. Что он держал в сейфе?
– В каком сейфе?
– За одной из картин в стене сейф. Что в нем?
Внезапно Инесса очнулась. К ней вернулся боевой задор, глаза сверкнули дьявольским блеском, и она вновь стала похожа на Фанни Каплан из того самого фильма.
– Откуда вы знаете, что там сейф?! – завизжала она, отклеиваясь от шкафа. Гребенка затряслась в седых волосах. – Вы что?! Залезли в него?! Копались в нем?!
– Он открыт, – сказал Никоненко спокойно. – Там пусто. Что в нем было?
Инесса стала хватать ртом воздух, и Никоненко решил, что у нее сию минуту непременно случится инсульт, как у ее гениального брата. Он взял ее холодную негнущуюся, как поручень в троллейбусе, руку и потащил за собой в мастерскую.
– Сядьте. Придите в себя и отвечайте, что было в сейфе. Деньги?
Он отпустил руку, которая гулко шлепнулась о кресельную обивку.
– Там… там…
– Что? Что там?
– Его невозможно открыть, ключи были только у Арни… он никому… даже мне… а я…
– Да, да, – сказал Никоненко нетерпеливо, – я уже слышал. Вы посвятили ему жизнь и выгнали шлюху, на которой он женился. Что было в сейфе?
– Драгоценности, – свистящим шепотом выдохнула Инесса и стала заваливаться в кресле на бок. – Он любил драгоценности… Покупал… Антикварные магазины… Фаберже… В сейфе… Он никому… Даже мне…
– После его смерти в сейф кто-нибудь заглядывал?
– Нет! Никто не знал, что там сейф! Это Арни придумал. Никто не мог догадаться!
– Ну, я же догадался, – сказал Никоненко. – Вы заглядывали в сейф?
– У меня даже нет ключей! – очевидно, собравшись с силами, снова завизжала она так, что у капитана зазвенело внутри головы. – Арни никому не давал ключи! Чтобы взломать этот сейф, пришлось бы выбить всю стену, бетон, железо, железобетон! – Все-таки она еще плохо соображала. – Он говорил, что ни один банк не обеспечит ему такой безопасности!
– Тем не менее драгоценностей нет, и ваш Арни умер, – сказал Никоненко насмешливо. – Вот вам и железобетон. У кого опись драгоценностей?
– У нотариуса. Сейф нельзя открыть. Он все завещал этой стерве и ее ублюдку, а я бы ни за что не отдала! Ни за что! Я опротестую завещание, и ей придется все вернуть! Все, все вернуть мне! Это она украла, она, я знаю!
Гребенка выскочила и покатилась по полу, седые космы повисли по обеим сторонам желтых, как сушеный абрикос, щек. Она запустила руки в волосы и с силой дернула себя, как будто намеревалась выдрать клок побольше.
– Жена вашего брата приходила к вам после того, как он умер?
