– Я?! Я… это… Федор Башилов. Но я не убивал! Клянусь вам, я его не убивал!
– Как ты сюда попал?
– Я?!
Он вдруг стал понимать, что говорить ничего нельзя, совсем ничего!
– Ты не понял вопрос?
– Я… это… ну, я просто мимо шел и решил зайти, а тут такое! Я в милицию хотел звонить, а вы уже… подъехали! Я правда хотел звонить!
Маска осталась совершенно равнодушной.
Тот, которого звали Геной, обошел мертвого старика и поднял взгляд на Федора:
– Ты давай без выкрутасов, парень. Я тебе, как старший товарищ, совет даю. Тепло и искренне.
Федору стало холодно в невыносимо жаркой комнатке.
– Да я ж и говорю! Я просто шел мимо и решил зайти! А он лежит! И двери все открыты!
– Двери, – сам себе сказал Олег Петрович. – Двери! Когда я уходил, старик кладовую запер, я сам видел. Гена, пошли посмотрим!
Они стремительно прошагали мимо Федора, один с одной, а второй с другой стороны, и скрылись в потайной комнатке.
Проскрипели какие-то петли, что-то грохнуло, и Олег Петрович сказал тоскливо:
– О, черт побери!..
Федор знал, что дела его плохи, знал, что никто не поверит в то, что зашел он сюда случайно, и добиться от него правды ничего не стоит, ведь эти люди всесильны, а он ничтожен, но жгучее любопытство разбирало его.
Ему было страшно и… очень интересно.
– А это что, Олег Петрович!
– Да то-то и оно. Гена, осмотри быстро помещение! Где-то должна быть шкатулка, малахитовая с серебром, большая, ну примерно как принтер, грубой работы, сверху на крышке камни разноцветные!
– Понял, Олег Петрович!
И тут произошло еще одно событие, окончательно добившее Федора Башилова. На крыльце зазвучали шаги, дверь распахнулась, и юная красавица с горящими глазами, горящими щеками предстала их взору.
– Ешкин кот, – тихо сказал Гена.
– Здрасти, – поздоровался Федор Башилов.
А Железная Маска лишь взглянул и отвернулся, как будто явление девушки ему было совсем неинтересно.
– Так, – очень громко и воинственно начала красавица и уперла руки в боки. – Я хочу знать, почему ты меня бросил! Зачем ты помчался сюда?! Какое такое у тебя срочное дело?! Ради этого поганого старикашки ты меня кинул на посмешище?! А?! Я тебя спрашиваю?!
– Девушка, – с сочувствием сказал Гена и пошел, растопырив руки, словно закрывая от нее тело, – вы не нервничайте. Вы домой езжайте. Время уже позднее, вам пора домой. Олег Петрович сейчас занят.
– Вижу я, чем он занят! Все иконками своими и древностями!! Святоша хренов! Вот я тебе покажу, как нужно обращаться с девушками! Я папе скажу!!
– И как я ее не засек?! – под нос себе горестно пробормотал Гена.
– Вот именно, – подал голос Олег Петрович. – Как тебя… Вика, езжай домой.
– Ах, домой, – протянула она и пошла на него. По дороге она сняла с буфета какую-то вазочку и теперь воинственно примеряла ее в руке, как бы половчее швырнуть. – Домой, значит?! Я тебе не какая-то там прошмандовка с Ленинградки, я тебе покажу сейчас!..
И тут она увидела тело.
Глаза у нее округлились и рот округлился, так что на лице оказались три совершенно одинаковых по размеру блюдца, и схваченную в пылу вазочку она судорожно прижала к груди, и каблук у нее подвернулся, и, чтобы не упасть, девушка схватилась за край стола, на котором сипел рефлектор.
Рефлектор поехал и упал бы, если бы Федор его не подхватил.
Руку сильно обожгло, он зашипел, стал дуть и трясти ею.
– Гена, убери девицу отсюда!
– Пойдем, милая, – заговорил здоровый ласково, – пойдем! Ты же на машинке приехала? Да? На машинке?
Девушка кивала, не отводя глаз от трупа.
– Вот и хорошо, вот и славно. Пойдем, я тебя посажу в машину, и ты поедешь домой, до папочки своего! Поняла?
Девушка все кивала и, когда он взял ее за руку, покорно пошла, но у самого порога вдруг вырвалась,
