Откуда узнал, что они в шкатулке? Почему не взял шкатулку целиком?
Данилов вдруг осекся и замолчал, и Марта, на миг отвлекшись от темной дороги, на него взглянула. И не стала спрашивать – что с тобой, Данилов?
Когда они свернули с пустынного Рижского шоссе, было совсем темно. Метель усилилась, и Марта сразу сбросила газ. Под колесами был снег, с двух сторон лизавший узкую шоссейку, а по бокам лес. Ни огонька, ни просвета.
– Никакого зарева нет, – настороженно сказала Марта. – Может, он пошутил просто?
– Нам не видно, потому что у нас фары. – Данилов отстегнул ремень и потер перчаткой стекло. – Там, куда свет не достает, нам ничего не видно.
Марта посмотрела в зеркало заднего вида. Освещенное многополосное шоссе пропало за поворотом, и их как будто отрезало от окружающего мира, устойчивого, привычного, нормального, в котором по шоссе едут машины, светятся огоньки заправки и в любую минуту можно вернуться домой.
– Данилов, позвони охране Кольцова!
– Я уже звонил Катерине. У нее телефон не отвечает, а никаких других телефонов я не знаю.
Марта переключила свет с «ближнего» на «дальний» и резко нажала на тормоза. Данилов ткнулся носом в панель.
– Ты что?!
Поперек дороги лежало дерево. До него было метров пятьдесят. Оно было тонкое и не слишком внушительное, но объехать его было нельзя. Марта посмотрела на Данилова.
– Не нравится мне все это, – пробормотал тот и открыл дверь.
– Нет, – быстро сказала она и схватила его за руку, – не выходи, Андрей!
– Мы не проедем, – он вырвал руку, – кругом сугробы. И даже «Нива» через дерево не перелезет. Я оттащу.
– Не выходи!
– Марта, нам нужно доехать до дома.
Мотор урчал, метель заносило в распахнутую дверь, тьма вокруг была плотной и угрожающей. За расширяющимся снопом света ничего разглядеть было нельзя.
Данилов выпрыгнул из машины – длинное пальто развевалось, как в фильме ужасов. Марта напряженно и пристально смотрела на него, почти прижавшись носом к лобовому стеклу.
Вот он прошел полпути. Вот две трети. Вот дошел до темного ствола и нагнулся. Марта перехватила руль.
Внезапно сзади вспыхнули фары и, отразившись в зеркале, ударили ей по глазам. Она зажмурилась и закричала что было сил:
– Андрей!!!
Вместе с ее криком близко хлопнул выстрел, негромко и очень страшно. Потом еще один.
Марта видела, как Данилов зачем-то встал на колени, а потом уткнулся лбом в дерево. Очень медленно, как будто не хотел этого, но ему пришлось.
– Андрей!!
Не понимая, что делает, она что есть силы вдавила газ, машина прыгнула вперед и оказалась рядом с Даниловым. Ее занесло, и распахнутая дверь задела его по плечу. Он поднимался, держа правую руку в левой, как будто это была не рука, а что-то чужое и лишнее.
– Сейчас, – прохрипел Данилов, – я сейчас...
Перегнувшись через сиденье, путаясь ногами в белой шубе, Марта двумя руками взяла его за пальто и стала тащить и, кажется, даже втащила в машину, потому что он вдруг оказался совсем рядом с ней. Рукав его пальто был совершенно мокрый.
Почему он промок? Откуда здесь вода?
– Назад, Марта. Давай. Скорей.
Но назад было нельзя. Чужие фары слепили их, став еще ближе.
Следующий выстрел выбил фонтанчик из укатанной белой дороги под распахнутой правой дверью.
Выворачивая руль, Марта нажала на газ, колеса бешено завертелись в снегу, нащупывая твердую землю, и наконец нащупали, вцепились, раскидывая снег, и машина, перевалив через сугроб, бросилась вперед и направо.
Под колесами была какая-то дорога, но Марта не знала, что это за дорога и куда она ведет. Фары преследовали их, и Марта все прибавляла и прибавляла скорость.
– Туда нельзя. – Данилов тяжело дышал, и над верхней губой у него блестел пот, зеленый от призрачного света приборной доски. – Там котлован. Дорога упирается в котлован. Я не знаю, сколько до него. Не много.
Он что-то говорил ей про какие-то заброшенные лесные разработки или песчаный карьер, когда в первый раз привез ее сюда, чтобы похвастаться домом. Тогда оттуда выехала темная машина, и Марта подумала, что с романтического свидания.
Теперь ее гнали к этому карьеру, как охотники гонят волчицу, и ей некуда, некуда было деться, потому что она была беззащитна и не готова к нападению. Потому что ее было видно в свете приближающихся мощных фар, а она не знала, как спастись, и неслась на красные флажки, потому что ей некуда больше нестись.
