Очень заинтересованный, Данилов приткнул свою кружку на кучу бумаг и взял газетенку.
«Любовь втроем, – было написано в объявлении, – две очаровательные девушки ищут партнера, пылкого молодого человека б.к. для совместного досуга».
– Что такое б.к.? – спросил Данилов, таращась в газету с первобытным изумлением.
– Без комплексов, – буркнул Веник.
– А ты б.к.? – осведомился Данилов.
– Ну да, – неуверенно сказал Веник, и тут Данилов захохотал так, как не хохотал никогда в жизни. Даже кружка поехала с бумаг, и он подхватил ее. Немного кофе выплеснулось от того, что Данилов хохотал как сумасшедший, и он опять пристроил кружку на стол.
– А что такого? – задиристо спросил Веник. – Что ты ржешь? Я человек современный, пресыщаюсь быстро. Мне все время хочется чего-нибудь... надо же испытывать острые ощущения, пока еще...
– Ну, как ощущения? – спросил Данилов, перестав хохотать. – Достаточно острые? Ты пробыл там до утра?
– Да, – хмуро сказал Веник, – у меня деньги были, я сразу за ночь и заплатил...
– Ты по этому телефону звонил?
– А ты что, – вскинулся Веник, – проверять хочешь?
– Нет, – сказал Данилов, – не хочу. Что тут проверять, все и так понятно. Считай, что свои десять тысяч ты отработал. У меня еще один вопрос, бесплатный.
– Ну?
– Куда ты дел мои очки?
– Какие еще очки?
– Ты приехал ко мне, чтобы пересидеть, когда твоя Ася вернулась за вещами. Ты смотрел хоккей и взял у меня очки. Как они потом попали в мой офис?
– А-а... я же их тебе привез, когда на следующий день заезжал или через день, что ли. Ты ко мне пристал с этими деньгами, я очки на стол бросил и ушел. Я отдать хотел, а ты как начал наезжать, вот я их и бросил!
– Ясно, – подытожил Данилов, одним глотком допил кофе и с сожалением поднялся.
Уезжать – как уходить на войну – ему не хотелось. Рассказ Веника подтвердил все, о чем он уже догадался, и это означало только одно – самое худшее впереди.
– Хочешь, я тебе анекдот расскажу? – спросил он у Веника. – Институтских времен, как раз про тебя. Приходит мужик в бордель, смотрит прейскурант и видит – страстная испанка. Замечательно, думает мужик, это мне подходит. Платит денежки, поднимается в номер, глядь, а там сидит старая толстая еврейка. Где же испанка, вопит мужик, я за страсть заплатил! А бабка ему – ну, хочешь, я тебя укушу?
Веник моргнул.
– Это ты к чему, Данилов?
– К весне, должно быть, – ответил Данилов и вышел из стеклянной будочки.
В машине он сразу включил отопитель, потому что мерз все сильнее, и позвонил секретарше Ире.
– На работу можете сегодня не приходить, – сказал он, поздоровавшись, – а завтра я скажу.
– Андрей Михайлович, я звонила Сашиной маме, и она сказала, что похороны через три дня, и помощь им никакая не нужна, в смысле... в организации.
Похороны, подумал Данилов. Черт возьми, будут еще и похороны!..
– Ира, я понимаю, что вспомнить трудно, но все-таки постарайтесь. Накануне убийства я уехал довольно рано, часа в четыре, наверное.
– Да, я помню.
– Вы не помните, кто меня спрашивал в тот вечер? Кто звонил, что просил передать?
– Ой, господи, – пробормотала Ира, как нерадивая студентка, которая наконец поняла, что проваливается на экзамене, – как же тут вспомнить, когда после этого Сашу... убили! Тучков звонил, – это был прораб, возводивший апартаменты Знаменской, – из архитектурной комиссии звонил этот... как его...
– Лобов, – подсказал Данилов. Из решетки отопителя несло ровным теплом, и он грел над ней руку.
– Да-да, Лобов, точно! – воскликнула Ира радостно, и Данилов вдруг пришел в раздражение – зачем ему секретарша, которая не помнит никаких фамилий?! – Еще кто-то звонил, вот только вы ушли, но я по голосу не узнала. Я спросила, что передать, а там... ничего.
– Знакомый голос?
– Вроде да, – раздумывая, сказала Ира, – вроде знакомый. Он мне – начальник на месте? А я ему – портфель на месте, а начальника нет.
– Что?! – вскрикнул Данилов.
– Ничего, – испугалась Ира, – портфель, говорю, на месте, а начальника нет...
«Как все просто, – подумал Данилов. – Он позвонил и спросил. Секретарша ему сказала. Вопрос – ответ. Никаких трудностей».
