твоей поганой машине! Господи, ты упадешь сейчас, что я стану с тобой делать?!
– Открывается верхней кнопкой.
– Я знаю!
Кое-как они перебрались через дорогу. Подъезд особняка, из которого они вышли три минуты назад, сиял уютным теплым светом. От этого света у Данилова заслезились глаза.
Марта открыла пассажирскую дверь его «Фольксвагена» и подтолкнула Данилова внутрь.
– Самый маленький ключ от зажигания.
– Да знаю я!
– Как ты заберешь свою машину?
– Плевать я хотела на машину! Тебе нужно в больницу, Данилов!
По тому, что она назвала его по фамилии, а не Андрей, он понял, что она немного пришла в себя.
– Дома ты зальешь меня йодом, и все будет в порядке. – Он поежился, потому что было очень холодно, страшно холодно. – Включи отопитель.
До его дома было минут десять езды. Марта доехала за семь.
– Данилов, – мрачно сказала она, приткнув машину к забору, – надел бы ты дубленку, ты весь трясешься. И учти, что на руках я тебя не донесу.
– Не надо меня нести.
Кряхтя, он вытащил себя из машины и напялил дубленку, которую Марта сунула ему в руки. Ему не хотелось пачкать ее, и он все время старался не задевать пиджаком за чистый и мягкий мех.
Все было хуже, чем показалось сначала. Вот черт.
Выглянул бессменный Иван Иваныч, улыбнулся приветливо. В лифте они молчали, и, когда Марта открыла дверь, Данилов сразу пошел в ванную, кинув дубленку в кресло.
Пиджак спереди был мокрый и темный от крови. Рубашка, наоборот, оказалась ярко-алой, как та, что лежала на его кровати. Данилова замутило. Он расстегнул маленькие перламутровые пуговки, одну за другой, и стряхнул рубашку в ванну.
– Данилов! – позвала Марта из-за двери, которую он предусмотрительно запер.
– Сейчас.
Вот в чем дело. Низкий чугунный заборчик, на который Данилов упал, отомстил ему за непочтительное отношение. С правой стороны на уровне ребер в коже была рваная, сочащаяся кровью дыра, проделанная острой чугунной пикой. У дыры были черные края, и кровь из нее сильно лилась. Марта, пожалуй, упадет в обморок.
– Данилов!
– Принеси мне аптечку. Она в ящике над кухонным столом. Знаешь?
– Данилов, открой сейчас же!
– В правом, на нижней полке. Принесешь?
– Она у меня в руках давно! Открывай!
Он щелкнул замком.
– Давай ее сюда. Я сам справлюсь.
– Как же! Справишься ты!
Она протиснулась внутрь, не оставив ему шанса выставить ее вон. Оказавшись в ванной, она уставилась в зеркало на даниловское отражение и так явно изменилась в лице, что он понял – сбылись его самые худшие опасения.
– Марта, – предостерегающе произнес он.
– Что это? – пробормотала она и перевела взгляд с зеркального Данилова на Данилова натурального. – Что там такое?
– Ничего такого, – сказал он нетерпеливо, – я упал и задел кожей за железный прут. Не пугайся. Выйди лучше. Я сам все промою, а ты мне поможешь забинтовать.
– Там, – сказали ее губы, и она показала пальцем на зеркало, – там. Что это?
Данилов вздохнул, в груди стало больно.
– Это я, – объяснил он терпеливо, – я упал, ударился о железный прут...
Осталось только добавить «очнулся – гипс», но ничего добавить он не успел. Марта схватила его за руку.
– Посмотри, – она кивнула на зеркало, не отводя глаз от его лица, – посмотри, Андрей.
И он посмотрел в зеркало.
Оно было в грязно-бурых кровавых потеках.
«Ты виноват», – было написано сверху чем-то отвратительно розовым.
Данилов зажмурился.
