Слышишь?
– Да.
– Я не могу его носить привязанным к себе, – сказала Марта быстро, – я тогда ума лишусь. Я не трудящаяся женщина Республики Бангладеш и не работаю на чайной плантации, а если я приду в офис с ребенком, привязанным к груди, начальник меня уволит.
Данилов молчал.
– Еще написано, что его нужно класть с собой в постель, а если вы хотите устроить романтический ужин, ребенка на время ужина можно привязать на спину матери. Написано, что он там уютно устроится, как в колыбели. А я придумала, что во время секса ребенка можно привязывать на спину отцу. Заодно он будет его укачивать. Ну как? Может, мне написать в издательство?
– Марта, – произнес Данилов голосом, скрученным в спираль, – через час я подъеду к твоему офису. Спускайся, нам надо поговорить.
– Что-то случилось? – встревоженно спросила Марта.
– Да, – ответил Данилов и повесил трубку. Через минуту зазвонил его мобильный телефон, но он не взял трубку.
– Я уезжаю, – сообщил он сотрудникам, – сегодня не вернусь. Если что-то срочное, я на мобильном телефоне.
Проходя по большой комнате, он задержался у Таниного стола и, нагнувшись, тихо спросил у Тани, которая уже улыбалась освобожденной улыбкой, предвкушая конец дня без бурбона и самодура:
– Откуда вы узнали про неприятности в доме на Рижском шоссе?
– Что?!
– Таня.
Она опустила глаза и стала внимательно рассматривать его руку в перчатке, лежавшую на краю ее стола.
– Откуда, Таня? Я обещал Грозовскому не применять к вам никаких санкций.
Ничего подобного он не обещал, но это не имело значения. Тонкие пальцы, в которых она держала какую-то бумажку, вздрогнули и сжались. Бумажка смялась.
– У вас на столе лежал блокнот. – Ее глаза налились слезами. Ира со своего места смотрела с любопытством. Казалось, что от любопытства у нее сейчас оторвется ухо. Оторвется и припрыгает по полу к Таниному столу. – Я посмотрела. Там было написано... Но, Андрей Михайлович!.. Я никому, кроме Марка Анатольевича...
– Все понятно, спасибо.
Она промолчала. «Вот дура, – подумал Данилов безнадежно. – Никому, кроме Марка Анатольевича!..»
Он уже спускался по лестнице, когда в его конторе вновь зазвонил телефон.
– Девушки, – весело спросили в трубке, когда Ира ее сняла, – начальник все еще на месте?
– Нет, – кокетливо отозвалась Ира. Она всегда кокетничала по телефону, когда Данилов не слышал. – Портфель остался, а начальник отбыл!
– Портфель – это хорошо, – отозвался голос, – но мне начальника бы.
– Что передать? – спросила Ира.
– Ничего. – И трубку положили.
Потом, вспоминая этот разговор, она никак не могла понять, кто это звонил. Голос был знакомый, а вот чей он, Ира так и не вспомнила.
На улице опять шел чертов снег, от которого Данилов не знал, куда деваться.
Он остановил первую попавшуюся машину и попросил отвезти его в Воротниковский переулок, а там долго грел и откапывал «Ниву», которую должен был доставить Марте.
Он не знал, что скажет ей, когда увидит.
Марта уже поджидала его на расчищенном тротуаре, притоптывала ногами в ботинках. Наверное, давно стояла и замерзла. «Ей нельзя простужаться, – подумал Данилов равнодушно. – Она беременная».
– Ты что такой ужасный? – спросила она, когда он притормозил рядом и выбрался наружу. – Опять что- то стряслось?
– Стряслось, – произнес Данилов, не глядя на нее. – Почему ты мне не сказала, что это мой ребенок?
Галки кричали в верхушках голых деревьев, собирались спать. Небо темнело на глазах. Мимо прошла женщина с мальчишкой, снег скрипел под их ногами, как на деревенской улице.
– Откуда ты узнал? – буднично спросила Марта.
Данилов пожал плечами.
– Позвонили из женской консультации, или как там она называется. Ты забыла у меня телефон.
– Да, – сказала Марта.
– Ты... собиралась мне сказать? – спросил Данилов, как будто это имело значение.
– Не знаю, – ответила Марта и отвернулась, пряча нос в воротник шубы.
