Коля обошел машину, сел за руль, интимно положил руку на спинку ее сиденья и сказал негромко:
– Кажется, мы уже перешли на «ты».
Надежда улыбнулась.
– Петербуржцы с трудом переходят на «ты».
– Ты так старомодна? – И он даже голосом подчеркнул это самое «ты».
Надежда не умела играть в такие игры. Она была патологически замужней женщиной и понятия не имела, как именно следует обращаться с мужчиной, которому пришла в голову фантазия за ней ухаживать!
…Или он не ухаживает?
А если не ухаживает, зачем он тогда пристроил руку на спинку ее сиденья, от которой ей так неудобно и хочется занять какое-нибудь другое положение, подальше от руки?..
– Ты обещала показать мне Питер, – напомнил москвич, когда они вырулили на Каменноостровский проспект. – А то американцу показывала, а мне нет! Слушай, в гостинице говорят, что он какой-то героический поступок совершил, чуть ли не от смерти тебя спас! Это правда?
Надежда смотрела в окно, на серые дома, залитые теплым августовским солнцем.
Откуда в гостинице известно про то, что у нее чуть было не отобрали сумку?! Она об этом не сказала ни единой живой душе, только Лидочке да Марье Максимовне сегодня! Значит, полковник Уолш оказался не в меру болтливым?!
– Надюш? Почему ты молчишь?
Она терпеть не могла, когда ее называли Надюшей! Во всех книгах Марии Прилежаевой и в фильмах Ильич именно так называл свою боевую подругу Надежду Константиновну!
– Да ничего он такого не совершил! – сказала Надежда сердито. – У меня пытались отобрать сумку, а он не позволил, только и всего!
– Герой, – то ли похвалил, то ли осудил Коля Саньков…
В «Англии» дым стоял коромыслом.
У черного входа теснилась вереница грузовиков – привезли первую партию стекол.
Все стекла в гостинице, даже на тех этажах, где никто не будет жить, поменяют на пуленепробиваемые. Американцы везут стекла с собой, нашим не доверяют, как не доверяют и нашим проводам – вдруг КГБ или ФСБ понаставят подслушивающих устройств и какие-нибудь сверхсекретные материалы, которые президент будет обсуждать по телефону с министром обороны или главой госдепартамента, станут известны русской разведке?!
Все люки, в которых стояли электрические щиты и коробки, были открыты, и кое-где поднят паркет, и люди в незнакомых желтых комбинезонах и почему-то в касках сверлили какие-то дыры. Дрели визжали, сыпалась цементная пыль, и казалось, что «Англия» превратилась в огромную строительную площадку.
На мраморных полах перед конторками портье стояли газосварочные автоматы, шнуры от них исчезали за поворотами коридоров, откуда доносился ровный гул и рев, и девочки-портье взирали на всю вакханалию с ужасом.
Вакханалией управлял полковник Уолш, который с озабоченным лицом носился из одного крыла в другое.
Монтировали камеры наблюдений, врезали новые замки, склад принимал стекла в невообразимых количествах, и места уже не хватало, а грузовики все прибывали.
У Лидочки на лице было озабоченное выражение, которое редко кто у нее видел.
– Зина-то, – с ходу сказала она Надежде, – взяла и померла, дура! Управляющий в шоке. Как будто не могла другого времени найти, чтобы помереть, ей-богу! Мы все в мыле, а она померла, видишь ли!
– А где?..
– Зина? Да ее увезли уже! Этот твой, – и она кивнула в сторону, куда только что промчался американец, – велел вскрытие делать, хотя наш Трутнев сказал, что ничего такого с ней нет и быть не может, просто инфаркт, остановка сердца, и готово дело!
– А управляющий?
– А что управляющий, – сказала Лидочка грустно. – Орет не своим голосом. И еще программисты!..
– Что?
– Да этот Лари или Гарри, который у них главный, сказал, что в номерах недостаточно одного сетевого выхода. Так они теперь будут дополнительные интернетовские линии тянуть, чтобы, значит, у них было не по одному, а по пять выходов у каждого!
– Зачем?!
– В целях безопасности, – объяснила Лидочка туманно. – Если один выход захватят террористы, они смогут вызвать подкрепление из НАТО в виде ракет «земля – воздух» через другой выход! Я с утра ни разу кофе не пила, а время, между прочим, пол-одиннадцатого. Кстати, кто тебя привез? Московский мальчик, да?
И это уже известно, подумала Надежда обреченно. Да что же это такое?! Почему всем есть до нее дело, начиная с соседки и кончая Лидочкой!
– А кто ее нашел?
Лидочка посмотрела непонимающе.
