Он пошел к двери, и Маша двинулась за ним, беспомощно озираясь, словно в поисках вещественных доказательств невесть чего, и в коридоре он еще раз спросил:
– Ты… точно видела нож?
– Да.
Родионов помолчал, подошел к окну в коридоре и зачем-то открыл его и выглянул наружу. Маша топталась сзади.
– Веснику сказать, что ли… – промямлила она.
– Что твой Весник сможет сделать, вот объясни мне! – Родионов достал сигареты и закурил.
«Разозлился, – поняла Маша. – Разозлился потому, что я решила, будто он не справился, и как бы выражаю надежду, что справится Весник». Легкое злорадство приятно пощекотало ее воображение. Значит, не наплевать тебе на то, что я о тебе думаю, значит, хочется тебе, чтобы я видела в тебе рыцаря на белом коне!
Хочется или не хочется?! Или это просто мужская сущность такая – я лев, царь зверей, и про то, что слон тоже царь зверей, ты мне лучше не напоминай.
Что я стану делать, когда очередная девушка его жизни женит Родионова на себе и, уходя из его дома, я буду оставлять его у камина с малюткой на руках, отрезанного от меня целиком и полностью, как бывает отрезан человек на фотографии?! Вроде бы он, и картинка знакомая, но его нет, это просто видимость, одна только видимость, и больше ничего!
Родионов докурил сигарету и бросил окурок в окно.
Они спустились на первый этаж и дошли уже почти до высоких двустворчатых дверей, когда великий писатель обернулся и спросил скучным голосом, где ему теперь искать свои книжки на подпись.
А и правда! Где книжки искать?!
Она растерялась, и Родионов заметил это.
– Ладно, – сказал он великодушно, – потом разберемся.
И они вошли в зал, где продолжалось «ожидание моржа».
Продюсер Матвей Рессель слушал «дивчину» Стаса Головко, которая что-то очень активно ему доказывала, и вид у него при этом был недовольный, словно ему не нравилось то, что она говорила. Супруги Поклонные, похожие на собственное изображение в глянцевом журнале, ворковали над столиком с напитками. Мирослава вдалеке руководила Нестором, а он слушал ее и кивал, как китайский болванчик. Мирославин «чоловик» в твиде слонялся в одночестве и то и дело прикладывался к стакану, в котором по виду было виски или коньяк. Его казацкие усы уныло свисали по обе стороны безвольного рта, и Маша вдруг решила, что жизнь у него не сахар.
По лужайке, которая простиралась за распахнутыми дверьми, носились дети, Сильвестр Иевлев и Михаил Кольцов, а родителей последнего не было видно. Маша посмотрела на часы – надо же, прошел почти что час, как они поднялись на второй этаж. А ей показалось, что они были наверху минут десять.
К прочим аквариумным обитателям – Маша заметила это не сразу – добавились еще две довольно крупные рыбы. Статная дама с косой, уложенной вокруг головы, как у Оксаны на иллюстрации к «Ночи перед Рождеством», и еще какой-то тип, которого закрывал Весник, Маша никак не могла его рассмотреть.
– Позвольте, – спросил у нее Родионов, – кто это там с Ильей?
– Я не вижу, Дмитрий Андреевич, мне Весник весь обзор закрывает.
– Да ничего он тебе не закрывает! Где-то я этого типа видел, причем совсем недавно…
– Вряд ли, потому что это все местные гости.
– Да ладно! Говорю тебе, что я его видел!
Тут Весник повернулся, замахал рукой, и стало видно, что он хохочет, и перспектива обзора открылась, и Маша узнала «типа».
– Это телевизионщик, Веселовский его фамилия, – зашептала она, состроив ответную радостную улыбку, – мы его видели у Ильи в кабинете, перед самым отъездом. Помните?
– Он-то как сюда попал? – недовольно спросил Родионов, но они уже подходили, и он снял неудовольствие с лица, будто вуаль откинул, и рукопожатия, и улыбки – все сделалось исключительно искренним и радостным.
– Вы представляете, – с ходу начал Весник, – какие сволочи эти знаменитости! Ведь ни слова не сказал, что тоже сюда собирается! Ни слова не проронил, паразит, когда в издательство приезжал! Я ему про Киев толкую, а он помалкивает себе!
– Да меня только сегодня пригласили, – радостно оправдывался Веселовский, – у нас тут съемки второй день, и сегодня только пригласили! Андрюха Поклонный позвонил и говорит – приезжай, говорит, у нас тут вечеринка намечается!
Маше показалось странным это объяснение, потому что Андрюха, как его назвал Веселовский, вовсе не был здесь хозяином и вряд ли мог приглашать или не приглашать гостей на свое усмотрение. Да и «вечеринка» была сомнительной – никакая не вечеринка, а совершенно официальное мероприятие, с участием российского олигарха и украинского политика самого высшего эшелона, а остальные гости, как макаки в зоопарке, должны были только развлекать этих двоих, и точка. Даже подбор гостей был соответствующий – одни знаменитости и красотки. Остальные не в счет.
Но тут великолепный телеведущий нагнулся и поцеловал Маше руку, она зарделась и обо всех странностях позабыла.
Родионов вздернул брови. Он только и делал, что их вздергивал.
– А что вы снимаете?
– Да концерт, хренота сплошная! Евровидение же скоро, а его будет Киев принимать, ну у нас тут
