зелеными, а потом мучились животами.
Зато они были детьми, свободными от мещанских ценностей.
Интересно, сестра Зинаида своего ребенка тоже станет держать голого на коричневой клеенке и обливать холодной водой «для закаливания» или ей хватит ума купить ему фланелевый комбинезон, уютного зайца и памперсы?
– Зося Вацлавна? – переспросила Нина Павловна с удивлением. – Мама с ней рассталась. А почему она вас интересует?
– Просто так, – сказал Кирилл. Он набрал полную горсть смородины и высыпал ее в круглую корзину, стоявшую тут же. И стал набирать следующую.
Нина Павловна внимательно смотрела на него.
– Ваш сын стал учить арабский язык, потому что так хотела бабушка?
– Она давала ему какие-то книжки, когда он был еще маленький. Красивые книжки с картинками. Они ему нравились, и он, когда вырос, стал учить язык.
– Она хотела, чтобы он учил именно арабский язык?
– Да ничего она не хотела! Просто ей нравились красивые, необыкновенные профессии. У вас много знакомых, которые говорят по-арабски?
– Нет.
– Ну вот. Ей казалось, что это очень шикарно – говорить по-арабски. И она Сережку приохотила.
– А как вообще эти книги попали в ваш дом? Сергей сказал, что они принадлежали Якову и он боялся, что они пропадут.
– Наверное, так оно и было.
– А почему он не оставил их собственной семье? У него же была семья? Я даже фотографии видел, Настя мне показывала.
– Не знаю, – сказала Нина Павловна задумчиво, – у него была совсем другая семья. Не такая, как у мамы с папой. У мамы все родственники военные врачи, профессора, в Германии учились, дети на трех языках говорили. А Яков свою жену привез из командировки, то ли из Мордовии, то ли из Вятки. Очень простая женщина. Я даже не знаю, добрая она была или нет. Обыкновенная женщина.
– А почему он на ней женился, раз уж она была такая обыкновенная и простая?
– Откуда же я знаю? – как будто даже обиделась Нина Павловна. – Я тогда еще не родилась. А мама об этом никогда не рассказывала. Она к жене Якова относилась покровительственно и немного свысока. Помогала ей, когда папу и Якова арестовали.
– Нина Павловна, а на что вы жили, когда арестовали отца? И потом, когда он умер?
Нина Павловна вылезла из смородины и вытерла черные руки о шорты.
– Почему я должна отвечать на все эти вопросы? – сама у себя спросила она, но все же ответила: – После папы что-то оставалось. По крайней мере, так говорила мама. Его арестовали, был обыск, и здесь, и в городе, но ничего не нашли, и имущество не конфисковали. Когда я была маленькая, мне нравилось думать, что мама нашла клад.
– Что?! – переспросил Кирилл.
Ему моментально представилась его ночная одиссея, шорохи в темном саду, быстрый огонь и удар по голове.
Клад?! Какой еще клад?!
– Мы с Димкой думали, что мама нашла клад. Я очень смутно помню, но была какая-то семейная легенда про клад. Вроде бы папа и Яков закопали его в саду.
Это было сродни удару по голове. По крайней мере ощущения были сходными.
Вот вам и Роберт Льюис Стивенсон.
– Мы даже одно время играли в кладоискателей. Как у Марка Твена. Мы с Димкой были Том и Гек, а Галя, дочка Якова, индеец Джо. Мы добывали сундучок и отбивались от индейца Джо. Мама нас увидела и страшно рассердилась. Сказала, чтобы мы не смели играть в дурацкие игры. Сказала, что не желает слушать про клад и чтобы она больше ничего подобного не видела. И мы больше не играли.
– А… что за легенда?
– Господи, какая-то чушь о том, что во время войны в каком-то замке в Восточной Пруссии папины саперы во главе с Яковом нашли то ли мешок с золотом, то ли сундук с жемчугом, то ли кучу драгоценностей. Яков принес все это папе, и клад тайно вывезли в Ленинград. Это даже не легенда, а история, приключившаяся во время войны. Ерунда.
– Почему вы думаете, что это ерунда?
Сигарет у Кирилла не было, но он все-таки похлопал себя по карманам, проверяя. От его хлопанья сигареты в карманах не появились, а без сигареты он не мог думать.
– Курить вредно, – язвительно сказала наблюдательная Нина Павловна.
– Я знаю. Почему вы думаете, что это ерунда?
– Послушайте, Кирилл. Вы хорошо представляете себе то время? Я, например, плохо представляю. Но даже я понимаю, что вывезти что-то из Германии было очень трудно, если не невозможно. Кроме того, отец был честнейший человек. Он никогда и ничего не сделал бы такого, что…
– …что противоречило бы интересам государства и его большевистской совести, – закончил Кирилл. – Из Германии вывозили все, Нина Павловна. Я про это даже фильм смотрел. Ничего такого невозможного в
