расположен к общению, но я храбро обратилась к нему и спросила, не он ли мистер Стэнтроуп. Он встал, запнулся, вспыхнул с таким видом, словно собрался отрицать очевидное, но, в конце концов, признался в том, что это он, и стал вежливо ждать, чтобы я изложила свое дело! Я объяснила, он стал еще больше заикаться и, в результате, выяснилось, что он пришел навестить мисс Маккей и что горничная, по-видимому, совершила ошибку. Он был несколько сердит по этому поводу, понимаешь, и вел себя так, будто я его оскорбила. А второй мужчина — этот ужасный Уиггинс — засмеялся, потом стал смотреть в окно, притворившись, что он не смеялся. Извинившись, — хотя я не возьму в толк, за что мне было извиняться, — я сказала ему, что пошлю горничную за мисс Маккей, и ретировалась.
— Это все? — разочарованно спросила Пэтти. — Чем такое приключение, лучше не иметь ни одного.
— Но самое смешное, что когда я рассказала об этом Сэди, она
— Ха! Дело все-таки принимает другой оборот. И что это значит? Он был похож на детектива или на обычного карманника?
— Он был похож на самого обычного сконфуженного молодого человека.
Пэтти уныло покачала головой. — Тут какая-то тайна, но я не представляю, что в ней забавного. Уверяю тебя, что когда пришла мисс Маккей, он сказал ей, что звал вовсе не ее; он спрашивал мисс Хиггинботам. Единственное объяснение, приходящее на ум, это то, что он сумасшедший, а в мире столько ненормальных, что это даже не интересно.
В тот вечер за ужином Пэтти подробно изложила историю о госте Присциллы.
— Я знаю продолжение, — сказала Люсиль Картер. — Второй мужчина, тот самый мистер Уиггинс, — двоюродный брат Бонни Коннот; он рассказал ей о молодом человеке, который приехал с ним в одном трамвае и спросил мисс Понд, но потом, похоже, внезапно передумал и неистово ринулся по коридору вдогонку за горничной, крича во все горло: «Постойте! Погодите!»; но не догнал ее, а когда появилась мисс Понд, притворился, что спрашивал кого-то другого.
— Это все? — спросила Пэтти. — Я не считаю это продолжением. Это попросту доказывает, что против Присциллы замышляются какие-то козни, а я об этом уже знала. Я намереваюсь расспросить о нем мисс Маккей. Я с ней не знакома, разве что видела мельком, но если речь идет о жизни и смерти, как в данном случае, не думаю, что необходимо ждать, когда нас друг другу представят.
На следующий вечер Пэтти объявила: — Продолжение номер два! Мистер Фредерик К. Стэнтроуп живет в Нью-Йорке и является лучшим другом брата мисс Маккей. До этого она видела его только однажды и ничего не знает о его прежних связях. Но странно то, что он ни разу не упомянул о Присцилле. Разве не естественно предположить, что он должен был рассказать ей о таком забавном недоразумении?
— Я считаю, — торжественно продолжала Пэтти, — что все было откровенно заранее продумано. Без сомнения, это переодетый злодей, который, как прикрытием, воспользовался своим знакомством с мисс Маккей, чтобы не быть обнаруженным. Я мыслю в следующем направлении: он нашел фамилию Присциллы по журналу и пришел сюда с целью убить ее ради ее
Пэтти содрогнулась. — Только вообразите, какой опасности я избежала. А я постоянно ворчала, что здесь ничего не происходит!
Через несколько дней она появилась за столом с очередным объявлением. — Юные леди, имею удовольствие предложить на ваше рассмотрение третье и последнее продолжение великой тайны Стэнтроупа — Понд — Маккей. И, таким образом, я пользуюсь возможностью извиниться перед мистером Стэнтроупом за беспочвенные подозрения. Он не взломщик, не детектив, не убийца и даже не юрист, а просто бедный молодой человек с тайной романтической историей.
— Как ты узнала? — воскликнули все хором.
— Я только что встретила в холле мисс Маккей; она ездила в Нью-Йорк, где ее брат поведал ей подробности. Года три-четыре назад мистер Фредерик К. Стэнтроуп был помолвлен с девушкой из нашего колледжа, по имени Элис Понд — теперь она миссис Хирам Браун, но к рассказу это не имеет никакого отношения.
— Приехав в прошлую субботу в город по делам, а также приходясь другом брату мисс Маккей, он решил заскочить и проведать ее, ну, и вспомнить старые времена. Всю дорогу в трамвае он развлекался воспоминаниями о своем тайном романе, с каждой милей становясь все более печальным. Когда он, наконец, оказался у двери и вручил свою карточку горничной, он по рассеянности вызвал мисс Понд, как делал это четыре года назад. Сначала он не понял, что натворил. Внезапно до него дошло, но он не смог догнать Сэди. Конечно, он знал, что другой мужчина все слышал, и он сел, смертельно напуганный, пытаясь придумать какой-нибудь благовидный предлог и с минуты на минуту ожидая, что появится мисс Понд и потребует объяснений.
— И действительно, занавес раздвинулся, в комнату горделиво вошло высокое, красивое, исполненное достоинства создание (я цитирую брата мисс Маккей) и, подойдя ко второму мужчине, надменно поинтересовалось, не он ли мистер Фредерик К. Стэнтроуп. Тот должным образом отверг это предположение, и настоящему мистеру Стэнтроупу ничего другого не оставалось, как встать и по-мужски признаться, что он и сделал, но на этом застрял. Его фантазия оцепенела, замерла, и он переключился на бедную Сэди. И он все время знал, что другой мужчина знает, что он лжет. Вот и все, — заключила Пэтти. — Не бог весть какая история, но хоть она и сомнительная, слава богу, что все закончилось.
— Пэтти, — позвала Присцилла на другом конце стола, — ты рассказываешь им эту абсурдную историю?
— Почему бы и нет? — спросила Пэтти. — Раз уж они слышали столько продолжений, то, естественно, пожелали услышать и окончание.
Присцилла засмеялась. — Но твое, оказывается, не последнее. Мне известно еще более позднее продолжение.
— Более позднее, чем у Пэтти? — спросили за столом.
— Да, более позднее, чем у Пэтти. Ну, это не совсем продолжение, а всего лишь дополнение. Мне не следовало бы вам рассказывать, но вы все равно узнаете, поэтому я расскажу. Мисс Маккей пригласила обоих мужчин на вечеринку третьекурсников и оба приняли ее приглашение. Поскольку с двумя одновременно трудно справиться, она (в порядке требования) попросила меня позаботиться об одном из них, а именно, о мистере Фредерике К. Стэнтроупе.
Пэтти вздохнула. — Я вижу в будущем целую серию продолжений. Это хуже, чем «Книги Элси»![6]
VII. Вдогонку за древнеанглийским
— Привет, Пэтти! Ты ознакомилась утром с доской объявлений? — Кэти Фэйр окликнула Пэтти, нагнав ее на обратной дороге после третьечасовой обзорной лекции.
— Нет, — сказала Пэтти. — Я считаю это плохой привычкой. Там можно увидеть слишком много неприятных вещей.
— Да уж, сегодня определенно есть одна неприятная вещь. Мисс Скеллинг желает, чтобы мы сегодня принесли письменные принадлежности на урок древнеанглийского.
Пэтти остановилась и охнула. — По-моему, совершенно отвратительно устраивать экзамен без всякого предупреждения.
— Не экзамен, а «всего лишь небольшой тест, чтобы проверить ваши знания», — процитировала Кэти.
— Я ничего не знаю, — взвыла Пэтти, — ну просто ничегошеньки.
