Пэтти в колледже

— Глупости, Пэтти, ты знаешь больше, чем кто-либо другой в группе.

— Блеф… это чистой воды блеф. Я решительно подключаюсь к литературному анализу и дискуссиям общего характера, а она не осознает, что я не знаю ни слова из грамматики.

— У тебя есть два часа. Ты можешь прогулять занятия и повторить предмет.

— Два часа! — с грустью сказала Пэтти. — Мне понадобится два дня. Говорю тебе, я никогда это не учила. Ни один смертный не в состоянии удержать в памяти англо-саксонскую грамматику, и я подумала, что могу пока отложить ее, а перед экзаменом выучить.

— Не хочу показаться черствой, дорогуша, — рассмеялась Кэти, — но скажу, что так тебе и надо.

— О, еще бы, — сказала Пэтти. — Ты не лучше Присциллы. — И она подавленно потащилась домой.

Она обнаружила, что ее подруги повторяют биологию и едят маслины. — Будешь? — спросила Люсиль Картер, которая пользовалась шляпной булавкой в качестве вилки и в данную минуту распоряжалась бутылью.

— Нет, спасибо, — ответила Пэтти тоном человека, который прожил жизнь и жаждет смерти.

— В чем дело? — поинтересовалась Присцилла. — Ты же не хочешь сказать, что эта женщина дала тебе очередную специальную тему?

— Намного хуже! — И Пэтти поведала о своей трагедии.

За этим последовало сочувственное молчание; они понимали, что, возможно, хотя она и не вполне заслуживает участия, тем не менее, ее неизбежная судьба может застать врасплох каждого.

— Ты знаешь, Прис, — печально молвила Пэтти, — что я просто не смогу сдать тест.

— Согласна, — сказала Присцилла успокаивающе, — не думаю, что ты его сдашь.

— Я провалюсь с треском— с полным треском. Мисс Скеллинг больше никогда не будет доверять мне и весь остаток семестра заставит отвечать все темы по грамматике.

— Я считаю, что тебе нужно прогулять занятие, — позволила себе заметить Джорджи, предложив, по ее мнению, самый очевидный способ избежать экзамена.

— Я не могу. За пять минут до обрушившегося на меня удара я встретила в холле мисс Скеллинг, так что она знает, что я жива и в состоянии прийти; кроме того, группа снова соберется завтра утром, и мне придется всю ночь зубрить или пропустить и этот урок.

— А, может, тебе пойти к мисс Скеллинг, откровенно объяснить ситуацию, — предложила добродетельная Люсиль, — и попросить ее отпустить тебя на денек-другой? Она бы тебя еще больше зауважала за этот поступок.

— Только послушайте, что говорит это простодушное дитя! — воскликнула Пэтти. — И что я могу объяснить, позволь узнать? Едва ли я скажу ей, что предпочитаю не учить уроков, когда она их задает, но считаю, что легче вызубрить их одним махом прямо перед экзаменами. Это уж точно позволит мне втереться к ней в доверие!

— Ты сама в этом виновата, — сказала Присцилла.

Пэтти проворчала: — Я ждала, когда ты это скажешь! Ты всегда так делаешь.

— Потому что я всегда права. Куда ты идешь? — Последовал вопрос, поскольку Пэтти направилась к двери.

— Я иду, — отвечала Пэтти, — попросить миссис Ричардс назначить мне новую соседку по комнате, которая будет понимать и ценить меня, а также станет сочувствовать моим несчастьям.

Пэтти в мрачном настроении шла по коридору, углубившись в размышления. Ее путь проходил мимо двери врачебного кабинета, гостеприимно распахнутой. В комнате сидели три-четыре девушки, которые смеялись, разговаривали и ждали своей очереди. Пэтти заглянула внутрь, и лицо ее вдруг озарилось лучезарной улыбкой, в то же мгновение, однако, сменившейся видом неизменного уныния. Она вошла и со вздохом бухнулась в кресло.

— В чем дело, Пэтти? Ты выглядишь так, словно у тебя меланхолия.

Пэтти вяло улыбнулась. — Все не так плохо, — пробормотала она, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Следующая, — позвала врач, возникшая в дверном проеме. Заметив, однако, Пэтти, она подошла к ней и встряхнула за руку. — Это Пэтти Уайатт? Что с тобой, детка?

Пэтти вздрогнула и открыла глаза. — Ничего, — сказала она, — просто я немного устала.

— Пойдем со мной.

— Сейчас не моя очередь, — возразила Пэтти.

— Не имеет значения, — парировала врач.

Пэтти, прихрамывая, плюхнулась во врачебное кресло.

— Покажи свой язык. М-мм… налет не большой. Пульс вроде бы регулярный, хотя, возможно, несколько лихорадочный. Ты слишком много занимаешься?

— Не думаю, что я занимаюсь больше, чем обычно, — сказала Пэтти правдиво.

— Засиживаешься допоздна?

Пэтти подумала. — На прошлой неделе я два раза ложилась довольно поздно, — призналась она.

— Если вы, девочки, продолжите заниматься по ночам, то мы, врачи, ничего с этим поделать не сможем.

На всякий случай, Пэтти не посчитала нужным объяснять, что дело было в вечеринке, на которой угощали гренками с сыром, поэтому она просто вздохнула и посмотрела в окно.

— У тебя аппетит хороший?

— Да, — произнесла Пэтти тоном, противоречащим сказанному. — Вроде бы, отменный.

— М-мм, — сказала врач.

— Я просто немного утомилась, — продолжала Пэтти, — но, думаю, со мной все будет в порядке, как только я смогу передохнуть. Может быть, мне нужно какое-нибудь тонизирующее средство, — предположила она.

— Лучше тебе один-два дня воздержаться от уроков и как следует отдохнуть.

— О нет, — проговорила Пэтти в явном смятении. — В нашей комнате постоянно так много девочек, что спокойнее будет пойти на занятия; и, кроме того, как раз сейчас я не могу пропускать.

— Отчего же, — настойчиво и подозрительно спросила врач.

— Видите ли, — несколько неохотно ответила Пэтти, — у меня еще куча дел. Мне необходимо вызубрить материал к экзамену и…

Слово «зубрежка» было для врача, словно красная тряпка для быка. — Чепуха! — воскликнула она. — Я знаю, как с тобой поступить. Прямо сейчас ты отправишься в лазарет на несколько дней…

— Ах, доктор! — сказала Пэтти умоляюще, со слезами на глазах, — со мною действительно все в порядке, и я должна сдать этот экзамен.

— Какой это экзамен?

— По древнеанглийскому… Мисс Скеллинг.

— Я сама повидаюсь с мисс Скеллинг, — сказала врач, — и объясню, что ты не сможешь сдать экзамен, пока не выйдешь из лазарета. А теперь, — прибавила она, делая запись в истории болезни Пэтти, — я помещу тебя в палату для выздоравливающих, и в течение нескольких дней мы испробуем лечение покоем, посадим тебя на куриный бульон и эггног[7] и проверим, удастся ли вернуть твой аппетит.

— Благодарю, — покорно сказала Пэтти с видом человека, который перестал бороться с неизбежностью.

— Мне нравится, что ты интересуешься своей учебой, — добавила врач мягко, — но ты всегда должна помнить, моя дорогая, что здоровье — прежде всего.

По возвращении в кабинет Пэтти исполнила импровизированный танец посреди комнаты.

— Что случилось? — воскликнула Присцилла. — Ты что, сошла с ума?

— Нет, только заболела, — сказала Пэтти, пошла в свою спальню и стала бросать вещи в саквояж.

Стоя на пороге, Присцилла изумленно взирала на нее. — Ты собралась в Нью-Йорк? — спросила