объясняться даже как-то уместнее в плохую погоду. Ты не находишь?
В конце концов, они отправились в автомобиле в Сассекс, с тем что начнут играть, как только попадут в подходящую местность.
Игра заключалась в том, что они вдруг сворачивали с большой дороги на какой-нибудь проселок и начинали заниматься исследованиями.
Сегодня, по пути в Гастингс, после Тонбриджа, Тото открыла идеальную дорожку, с изгородями по обе стороны, усеянными цветами боярышника; на полдороге кто-то очень кстати развел фруктовый сад, белые шапки деревьев красиво выделялись на ярком небе.
Тото остановила автомобиль.
— Два часа, чудесный день — и все к лучшему в этом лучшем из миров!
Она сняла шляпу, и солнце заиграло в ее волосах, а личико под блестящей волной волос стало совсем прозрачным.
— У тебя усталый вид, — озабоченно сказал Ник, — у тебя синяки под глазами, Бэби!
Они позавтракали превосходными сандвичами приготовления Анри, крутыми яйцами, шоколадным тортом и персиками; Ник пил виски с содовой, а Тото — кофе из термоса.
Затем они заперли автомобиль и отправились на исследования.
Было очень тихо кругом, так тихо, как бывает только в два часа пополудни в июне, когда все бездействует, пронизанное солнцем, когда слышен только говор насекомых, а все другие звуки доходят словно издалека, чуть ли не из другого мира.
У старых деревянных ворот стоял ослик, погруженный в размышления о жизни и чванившийся своими ресницами.
Тото и Ник поздоровались с ним; он хлопнул ухом; они прошли немного дальше и увидали черную овцу. Тото сказала; 'Из нашей братии' — и Ник нахмурился, а она, заметив это, попеняла на себя за неосторожные слова.
Черная овца оказалась очень веселой, что еще больше увеличивало сходство (подумала, но уже не сказала Тото), так как и Тото была весела и, разумеется, обожала жизнь.
Позже, после того как они отдохнули и Тото немного подремала, они пили чай в коттедже, причем им подавала не славная старомодная крестьянка в голландском или каком-нибудь другом чепце, как описывается в романах, а очень живая и стройная молодая женщина, жена моряка, которая говорила о Лондоне с горячим увлечением и о некоей харчевне вблизи Стедфорд-Эст, как о райской обители по сравнению с сельским Сассексом, отнюдь, по ее мнению, не напоминавшим последнюю.
— Но, — закончила хозяйка, кивая перекисеводородной головкой, — в жизни нельзя иметь все сразу, а мне нужен был Билл. Ну, и… чтобы получить то, что хочется, приходится поступаться другим, — так я полагаю.
Она провожала Тото и Ника глазами, пока они не скрылись из виду.
— Без ума друг от друга, а бьюсь об заклад, что невенчаны, — громко изрекла она, чем доказала, что в Стедфорд-Эсте, так же как в Оксфорде, познают путем наблюдения или изучения.
Солнце садилось, когда Ник и Тото ехали домой. Его рука лежала у нее на колене. Они почти не говорили, Тото клонило ко сну, а Ник задумался. Он не забыл о предстоящем визите к Вероне, и хотя мысль о нем была ему неприятна, он сознавал, что этого свидания не избежать, да он и не хотел уклоняться; это Тото пыталась помешать. В общем, он даже доволен, что так вышло, — утром он был чересчур рассержен, и преимущество с самого начала было бы не на его стороне. Он вспомнил, — как об одном из немногих обстоятельств, говоривших в его пользу, — что в Париже он сделал завещание, по которому все оставлял Тото, — его, по крайней мере, он мог показать Вероне.
Не надо ли увезти Тото из Англии? Уехать на время, пока развод не закончится? Быть может, это разумнее всего.
Он покраснел под загаром, вспомнив про ее вчерашнее свидание с Вероной. Как не повезло, что его не было дома именно тогда, когда он должен был бы быть!
Помогая Тото выйти из автомобиля, провожая ее до лифта, он решил тотчас телефонировать Вероне и побывать у нее сегодня же вечером.
Затем он отвез автомобиль в гараж. Когда он вошел в квартиру, Анри встретил его в передней.
— Два джентльмена заходили дважды, мсье! Им необходимо видеть вас. Они будут снова в семь часов.
Ник взглянул на протянутые Анри карточки: имена ничего не говорили ему.
— Хорошо, я приму их в семь часов.
Он ушел к Тото в комнату, насвистывая какой-то мотив.
— Сюда заходили какие-то люди, мне незнакомые, — О'Бриен и Дарен. Они вернутся в семь часов. Я приму их и постараюсь от них отделаться, пока ты будешь одеваться. Мы пойдем сегодня в Gaiety.
В гостиной он закурил папироску. На столе лежала вечерняя газета; он только что собирался развернуть ее, как прозвенел звонок. Он ждал с газетой в руке.
Вошли разом двое мужчин — один помоложе, с умным, худощавым, довольно веселым лицом, другой — чопорный и важный.
Второй угловато поклонился и сказал скрипучим голосом:
— Я — Дарси. Представитель фирмы Дарси и О'Бриен, мой партнер. Пользуясь доверием покойного лорда Иннишаннона…
— Что вы сказали… — начал Ник, но Дарси протянул руку:
— Лорд Иннишаннон скончался вчера утром, — серьезно сказал он.
Наступило молчание. Ник положил газету и резко спросил:
— И что же?
— Вы его наследник, — ответил Дарси.
Ник глубоко засунул руки в карманы. Да, в Риме он, помнится, слышал о смерти Майкла Шелла, но между ним и титулом оставалось еще двое, как будто…
Дарси снова заговорил; сообщил подробности, привел даты, сделал кое-какие комментарии — все тем же бесстрастным тоном. Когда он в первый раз назвал его 'лорд Иннишаннон', Ник вздрогнул.
— Вам надо ехать с нами ночным пароходом, лорд Иннишаннон, — закончил Дарси, — вы должны присутствовать на похоронах; таков семейный обычай.
Ник кивнул головой.
— До отхода поезда у нас час времени, — впервые подал голос О'Бриен. — Надо наскоро пообедать, — слабо улыбнулся он.
После их ухода Ник долго еще стоял неподвижно. Тото свистнула из своей комнаты. Он слышал и не ответил., Минуты две спустя Тото вышла в гостиную.
— Милый, милый, скорее, мы опоздаем!
Ник взглянул на нее. Она была в бледно-зеленом платье с вышитой руками по тонкому шелку широкой каймой из роз. Он быстро подошел к ней и, обняв и крепко прижимая ее к себе, стал говорить отрывистыми фразами:
— Умер дядя Майкл — тот, о котором я тебе рассказывал. Я его наследник. Мне и в голову не приходила такая возможность. Это были его поверенные. Мне надо ехать, голубка, сегодня же ночью в Ирландию. Я вернусь, как только смогу, минутки не потеряю. Мне невыносима мысль, что я оставляю тебя одну. Такая неожиданность… Ты понимаешь, мне в голову не приходило….
Он вдруг умолк. Он начинал осознавать положение. Никогда, даже в самых фантастических грезах, он не мнил себя владельцем Иннишаннона. Никогда не представлял себе, что может унаследовать его. Сейчас же он, как при вспышке молнии, вдруг увидел старый дом, словно драгоценный серый камень, залегший среди зелени и цветов окружающих лугов и холмов.
И это — его! Иннишаннон принадлежит ему. Старый, почтенный дом, который с такой любовью возводился когда-то и так охранялся.
Он отчетливо видел террасу с резными перилами, а с террасы — серебряную ленту реки, стремящейся к морю.
— Не оставляй меня, возьми с собой, — попросила Тото. — Милый, возьми меня с собой. Мне будет так тоскливо, одиноко, — в отчаянии она прижалась к нему, молила: — Пожалуйста, Ник…
