— Я хочу получить от вас лишь основы знаний по музыке, чтобы иметь возможность нормально вести беседы с профессиональными музыкантами о классиках. Я…, меня особенно интересует фортепианная музыка.
— Так, ясно. — Мейер на минуту задумался. — Пожалуй, мы начнем вот с чего. Я дам вам прослушать несколько компакт-дисков.
Он подошел к полке и вытащил оттуда небольшую стопку дисков.
— Начнем с этих. Послушайте, пожалуйста, внимательно аллегро из фортепианного концерта № 21 Моцарта, адажио ид концерта № 1 Брамса, рахманиновский концерт № 2, до-минор, опус 18, и, наконец, романс из фортепианного концерта № 1 Шопена.
— Хорошо. — Лара взяла компакт-диски.
— Постарайтесь прослушать их за несколько дней и приходите…
— Я приду завтра, — твердо сказала Лара.
Назавтра Лара явилась в музыкальную школу, принеся с собой дюжину компакт-дисков с записями выступлений Филипа Адлера.
— О, замечательно! — воскликнул профессор Мейер. — Маэстро Адлер выдающийся пианист. Как я понимаю, его игра вас интересует особенно?
— Да.
— Маэстро записал множество прекрасных сонат.
— Сонат? — переспросила Лара. Мейер вздохнул.
— Вы не знаете, что такое сонаты?
— Боюсь, вы правы.
— Соната — это музыкальное произведение, обычно состоящее из нескольких частей, объединенных общей темой. Если это произведение исполняется одним инструментом, будь то скрипка или рояль, оно называется сонатой. А симфония — это, можно сказать, соната для оркестра.
— Ага, понимаю, — кивнула Лара. «Надо будет ввернуть это в разговоре».
— Пианино было известно раньше как «пианофорте», что в переводе с итальянского означает «тихо-громко»…
Следующие несколько дней они провели, обсуждая произведения, записанные Филипом на компакт- диски, — Бетховен, Лист, Барток, Моцарт, Шопен.
Лара слушала и запоминала.
— Ему нравится Лист. Расскажите мне об этом композиторе.
— Ференц Лист был гениальным ребенком. Он вызывал всеобщее восхищение своей одаренностью. Однако аристократы относились к нему как к какой-то диковинке, и впоследствии композитор даже жаловался, что он превратился для них в нечто вроде придворного шута…
— Расскажите мне о Бетховене.
— Этот был сложным человеком, настолько неудовлетворенным собой, что в самом расцвете своей славы решил, что все, что он сотворил, никуда не годится, и начал сочинять более крупные и более эмоциональные произведения, такие как «Героическая» и «Патетическая»…
— А Шопен?
— Шопена критиковали за то, что он сочинял музыку главным образом для фортепиано. Критики тех лет даже называли его ограниченным…
Проходили дни, а профессор Мейер все рассказывал и рассказывал Ларе о великих композиторах.
— …Лист мог исполнять произведения Шопена лучше, чем Шопен исполнял…
— … Между французскими и американскими пианистами есть существенная разница. Французы склонны к чистоте звучания и элегантности. Традиционно их школа основывается на jeu perle — плавная, идеально отточенная работа пальцев при практически неподвижной кисти…
И каждый день они слушали один из дисков Филипа, а затем обсуждали услышанное.
Когда истекли две недели, профессор Мейер заявил:
— Должен признаться, я поражен, мисс Камерон. Вы действительно способная ученица. Может быть, вам стоит научиться играть на каком-нибудь инструменте?
— Нет, — засмеялась Лара, — лучше уж я не буду слишком увлекаться. — И она протянула ему чек.
Глава 20
День начался с приятной новости. Позвонил Терри Хилл.
— Лара!
— Да?
— Только что стало известно, что комиссия по надзору за игорными заведениями приняла решение о выдаче вам лицензии.
— Здорово, Терри!
— Подробности расскажу при встрече, но главное — нам дали «зеленый свет». Очевидно, вы произвели на них чертовски благоприятное впечатление.
— Что ж, значит, пора браться за дело. Спасибо. Лара сообщила новость Говарду Келлеру.
— Отлично, — сказал он. — Надо прихватить наличные. Это избавит нас от ненужных проблем… Она бросила взгляд на календарь.
— Мы сможем полететь туда во вторник и уже на месте решить, как лучше организовать работы. По интеркому позвонила Кэти.
— Мистер Адлер на проводе. Передать ему что?
— Нет-нет. — Лара внезапно занервничала. Она схватила трубку:
— Филип?
— Здравствуйте, я вернулся.
— Я рада. — «Я скучала».
— Я понимаю, что свалился как снег на голову, но, может быть, у вас найдется сегодня вечером время, чтобы поужинать со мной.
Вечером ее пригласил на ужин Пол Мартин.
— Да, — сказала Лара. — Я сегодня свободна.
— Прекрасно. Какой вы предпочитаете ресторан?
— Мне все равно.
— Тогда как насчет «La Cote Basque»?
— Отлично.
— Встретимся там? В восемь часов?
— Хорошо.
— До вечера.
Когда Лара положила трубку, у нее на лице играла счастливая улыбка.
— Это был Филип Адлер? — спросил Келлер.
— Угу. Я хочу выйти за него замуж.
— Вы серьезно? — опешил он.
— Абсолютно.
Для Говарда это был настоящий удар. 'Кажется, скоро я ее потеряю, — подумал он. Затем заставил себя рассуждать как реалист:
— Да на что вообще я надеюсь? Ведь у меня никогда не было ни малейшего шанса'.
— Лара…, вы же его почти не знаете! «Я знала его всю свою жизнь».
— Я не хочу, чтобы вы сделали ошибку, — не унимался он.
— А я и не собираюсь. Я… — Зазвонил телефон, по которому она разговаривала с Полом Мартином.
