сезон дождей пока не начался, так что лошади ходко шли по утрамбованной тысячями ног и копыт дороге.
Этот тракт отходил в сторону перпендикулярно тому тракту, по которому они ехали с Фёдором — ещё когда ехал на фургоне, он это заметил ответвление, и когда спросил солдата о том, куда оно ведёт, тот ответил — к побережью Северного моря.
Согласно карте, там находилась гора, которую местные издавна звали драконьей — они боялись к ней подходить, так как уже бывали случаи, когда люди погибали из-за своего любопытства, подойдя туда слишком близко — они или пропадали, или же их обугленные трупы находили где-нибудь в окрестностях деревни, и местные жители считали, что эти огарки дракон проносил туда, дабы устрашить любопытных. Ну, не хотелось ему, чтобы кто-то лез в его жилище…
Это рассказал Андрею капитан, когда они уже вышли из кабинета графа.
Он виновато посмотрел в глаза монаху и сказал:
— Прости, коллега, но я ничего не могу сделать — это практически самоубийственное поручение, и я это прекрасно осознаю. Я постараюсь сделать так, чтобы ты получил лучшее снаряжение, деньги, всё, что нужно…но шансы вернуться минимальны.
— Он это придумал из-за графини? — Андрей внимательно посмотрел в глаза Марну, но тот выдержал взгляд и честно ответил:
— Не совсем. Вообще-то ему даже лучше, чтобы ты нормально трахал её — или она тебя (он хохотнул) — и эта чертовка не ползала по всем, у кого есть мужские части тела — а что — ты чистый, свой, нечто среднее между бойцовским псом и производителем. Нет. Это не главное. Его снедает тщеславие — он хочет вернуться в столицу, а для этого нужно сделать подношение императору — только у того есть броня из чешуи дракона, и она не полная — в ней не хватает несколько потерянных со временем чешуек, вернее — нескольких десятков. Представь — он преподносит императору такой драгоценный подарок — неужели он не сделает его своим фаворитом? Идёт вечная игра, игра за власть, за влияние при дворе, в этом и есть вся жизнь дворян. А мы с тобой, боевые псы, делаем эту жизнь безопаснее, теряя жизнь и здоровье в боях и поединках. Что же — надеюсь при следующем возрождении мы займём другое место в жизни, лучшее… ну да ладно, оставим теологические рассуждения, дак вот — ты будешь не первым, а пятым, из тех, кто пытался добыть чешую. Думаешь — откуда у него чешуйка? Один из героев проник в гнездо и успел унести одну драгоценную чешуёвину. Ну может и не одну…в общем нашли его обугленным на краю деревни, возле берега — там деревни рыбаков — и в его руке была зажата эта чешуйка. Обнаружили, когда хоронили — двое его спутников отказались идти к горе, и остались живы. Трое, те, что с ним пошли — вместе с этим человеком и погибли. Впрочем, если быть точным, никто не знает что случилось с теми кто пропал — нашли-то труп одного, скорее всего погибли. Оставшиеся в живых бойцы похоронили несчастного, нашли чешуйку и привезли её графу. С тех пор никто не решается поехать на поиски чешуи — какие бы деньги граф не сулил, и чем бы не угрожал, уже год никто туда не совался — и вот появился ты. Граф сразу, одним выстрелом, убивает двух, даже трёх оленей — если ты гибнешь — он избавляется от любовника жены, потрафляет самолюбию своих обиженных соседей, говоря, что послал тебя на безнадёжное дело, на верную гибель, для того, чтобы доставить удовольствие им, а если ты выживаешь и приносишь чешую — плевать ему на соседей! Он на белом коне, в столице, в фаворе у императора. Самое интересное — что и денег-то ему не надо — власть, вот что привлекает, власть. Так что, собрат мой, предстоит тебе тяжёлая задача. Хочу предупредить — у твоих спутников приказ — стрелять в тебя, как только ты попытаешься сбежать. А в остальном — ты командир, со всеми вытекающими последствиями. И ещё — если через два с половиной месяца ты не возвращаешься — твои друзья на фургоне, что исчезли в столице, будут найдены….и им будет плохо. Более скажу — уже посланы люди на их поиски. Их найдут, это точно. Вот так. Теперь иди, собирайся…
Так началось путешествие Андрея к Драконьей горе.
Ехали они впятером, ведя, каждый, вьючную лошадь в поводу.
Медленно проплывали леса, поля, реки и ручейки, таможенные заставы — которые они проходили моментально, предъявляя бумагу с печатью графа Баданского — менялись и не запоминались однотипные заезжие, постоялые дворы, конюшни, пылила дорога, болтали спутники, с которым Андрей так особо и не подружился — да и зачем? Он ни на минуту не забывал, что фактически они не товарищи его, а приставленная охрана, для того, чтобы не сбежал.
Впрочем — если бы он хотел сбежать, сделал бы это без малейших проблем, неужели его могли бы удержать какие-то пять стражников? Нет, не в этом было дело. Ему было интересно. Интересно так, что жгучее любопытство мучило его и не давало покоя…драконы!
Драконы — о которых он читал в книгах, которые носились по небу, сверкая своей бирюзовой чешуёй — вот что он хотел увидеть! Существо, которого нет на Земле и которое присутствует во многих сказках и легендах, существо, которому приписывают магические свойства и которое, как выяснилось, ненавидит исчадий! Существо, которое даже из описаний Фёдора было настолько прекрасным, что у него захватывало дух при мысли, что увидит ЭТО…ну как он мог упустить такую возможность, увидеть чудо света? Может — последнего дракона в этом мире…
За всю дорогу ему так ни разу и не удалось поохотиться в виде Зверя — стража не отпускала его одного ни на минуту — чуть ли не стоя в сортире, когда он там делал свои дела. За это ему очень хотелось оторвать им всем головы, о чём он как-то и сказал старшему, предупредив, что если они не прекратят свои дурацкие просмотры Андрея, сидящего на горшке — первое, что он сделает, оторвёт ему голову и засунет её в этот горшок, а потом накроет головами остальных.
После того, прессинг слегка снизился — всё-таки его репутация, репутация непревзойдённого бойца и безжалостного убийцы сделала своё дело. Однако — следили за ним всё равно истово — возможно граф дал им такие указания, пообещав, что вздёрнет на виселицу, если они проморгают — о чём-то таком намекал капитан перед отъездом.
Может потому Андрей до сих пор и не пооткручивал им головы — всё-таки люди подневольные, фактически такие же как он, ну а потом, в конце концов, их отношения уже перешли к лёгкому приятельству — не дружбе, нет, но уважительному отношению коллеги к коллеге. Они разговаривали, Андрей задавал наводящие вопросы, исподволь выясняя некоторые, интересующие его моменты.
Например — он выяснил, почему основной гарнизон составляют наёмники, и что это за такой статус — «наёмник».
В общем-то это были такие же наёмники, как и в средние века на Земле — люди обучались воинскому делу, в армии, или же частным образом, а потом шли к какому-нибудь капитану, заключали контракт, с указанием условий службы — обычно стандартный — и работали, получая жалование. Откуда брался капитан? Такой же наёмник, только авторитетный, иногда ещё и из обедневших дворян, сумевший авторитетом и своими умениями — воинскими, дипломатическими — собрать отряд, с которым можно было поступить на службу к крупному дворянину, или же выступить, по найму, в междуусобной войне в пользу какой-нибудь из воюющих сторон.
Да, у них был свой кодекс — прописанный в их уставе, но бывало что его и не соблюдали — как всегда — были капитаны приличные, как Марн, а были отмороженные — полубандиты и бандиты. Те же капитаны иногда захватывали целые территории, собирая дань с проезжающих, и тогда их приходилось выкуривать регулярными имперскими войсками.
Интересна была информация об отношениях знати и исчадий — оказывается, знать сильно не любила исчадий и старалась, по возможности, не иметь с ними дела. Ну, это и понятно — если вспомнить, как исчадье использовал дочь одного из купцов.
С дворянами, конечно, было всё сложнее — мелкие исчадья не могли так запросто использовать крупных дворян вроде графа Баданского, но если же исчадье высокого ранга пожелал бы, чтобы тот выполнил его требования — он бы, конечно, это сделал.
Исчадья, несмотря на свою абсолютную власть, всё-таки опирались на знать, и совсем не хотели, чтобы она вышла из-под контроля и началась гражданская война, ну а дворяне очень щепетильно относились к своим привилегиям — как и во всех мирах и во все времена, поэтому исчадья старались их особо не ужимать, довольствуясь истязанием простолюдинов.
Фактически в империи была двойная власть — светская, императора и духовная — исчадий, и они не очень любили друг друга, тем более что в числе исчадий больше девяноста процентов были люди из
