Ряды тонких инструментов убийства, поблёскивающие в красновато-жёлтом свете керосиновых ламп, шли справа налево чёрными волнами: «Клины» и «Бизоны», «Каштаны» и «Верески», «Грозы», «Вихри», «Валы», АК-9, ВСК-94, «Винторезы», СВУ, МЦ-116М, СВДК… Тут же, ярусом выше, неровными шеренгами построились магазины разных моделей и ёмкостей, глушители, оптические прицелы, сошки и прочие «украшения» для стальных подруг, соседствующие с уложенными, будто кирпичи, пачками баснословно дорогих патронов — большей частью СП-5 и СП-6. Краска на расслаивающемся промасленном картоне сильно выцвела, но надписи всё ещё читались.
— Впервые наблюдаю столько счастья под одной крышей, — прошептал Стас, облизывая взглядом раритетные стволы. — Куда вам такой арсенал?
— На будущее, — заговорщически улыбнулся Репин. — Ну, разбирайте, у кого к чему душа лежит.
Коллекционер, не мудрствуя, экипировался «Винторезом» и прицепил на бедро изъятый ранее «Пернач», нашедшейся в стоящем тут же деревянном ящике с надписью «Хранение», после чего, блаженно улыбаясь, занялся набивкой магазинов.
Стас забрал свой АК-103 с боекомплектом и ПБ. Бенелли убрал в рюкзак, сменив его на глушёный «Вихрь». Освободившиеся из-под двенадцатого калибра подсумки забил шестью двадцатизарядными магазинами с СП-5.
Павлов, как штатный снайпер, остался при своей СВУ и, в качестве второго оружия, выбрал снабжённый глушителем «Каштан».
Остальные, включая Репина, отдали предпочтение «Валам» в паре с ГМ-94.
— Ну, все готовы? — спросил капитан, глядя на часы, и получил пять утвердительных ответов. — Тогда за мной.
Позвякивая о фурнитуру разгрузок приглянувшимися орудиями борьбы с народонаселением, группа вышла из оружейной и направилась к воротам, где их уже ождал готовый к отбытию автомобиль.
Тяжёлый трёхосный грузовик на базе КрАЗа мерно урчал прогревающимся двигателем. Бортовой кузов, обложенный по периметру мешками, был наполовину, со стороны кабины, закрыт брезентовым тентом, натянутым поверх каркасных дуг. В открытой части расположился установленный на поворотной тумбе «Корд» с массивным трёхгранным бронещитом, призванным укрыть стоящего в полный рост пулемётчика.
— Это наша? — кивнул Стас в сторону машины.
— Точно, — ответил Репин. — Высадимся за три километра от Мурома. Всем занять места.
Сержант Дьяченко тут же направился к кабине, остальные полезли в кузов.
— Ай, красотища! — прокряхтел Коллекционер, перебираясь через борт. — До чего же я люблю богатых клиентов. Тут тебе и стволы, тут тебе и колёса. Разве что только на руках не носят.
— Вынесем, если потребуется, — приветливо улыбнулся Павлов, за что удостоился от охотника лишь косого взгляда с недоверчивым прищуром.
— Сатурн, живее! — махнул рукой Репин, всё ещё находясь за бортом. — Где тебя черти носят?
— Иду, — металлическое бряцание и топот приблизились к грузовику и стихли, сменившись частым гулким дыханием. — Тяжёлая хреновина. Ух.
— Отставить нытьё! Марш в кузов!
— Есть.
С левого борта появилась громадная блестящая от пота голова, окутанная облаком пара, исполинская ручища вцепилась в скобу, и великан, оттолкнувшись от колеса, залез в кузов, чем умудрился ощутимо раскачать его.
— Эй-эй, осторожнее, — возмутился Коллекционер. — Сорвёшь нам автопробег.
— Двиньтесь, — бросил Сатурн усевшимся на левой скамье Злобину с Бакаюровым, и примостился рядом, поставив на пол упакованную в брезентовый чехол с лямками рацию.
Последним в машину забрался капитан, заняв место рядом с водителем.
— Трогай, — скомандовал он, и многотонный агрегат, разгоняя фарами вечерний полумрак, пришёл в движение.
— Что-то многовато на тебе сегодня железа, — Стас оценивающе смерил взглядом Сатурна.
— И не говори, — вздохнул тот, водя ладонями по опоясывающим торс металлоконструкциям. — Выпросил на свою голову.
— Ну, покажи хоть, что за чудо такое.
— Да, — поддержал Павлов, — продемонстрируй инструмент.
Великан попытался изобразить равнодушие, но тщетно. Улыбка предательски заиграла на губах, выдавая ребяческую радость от представившейся возможности щегольнуть новой «игрушкой».
— Вооо, глядите, — вытащил он из-за правого плеча здоровенную железяку, напоминающую скорее автомобильную коробку передач, нежели оружие.
На цилиндрическом корпусе, снабжённом с ближнего к стрелку края вертикальной направленной вверх рукоятью и, возле центра тяжести, прямоугольной скобой для второй руки, крепился вращающийся блок из четырёх стволов перехваченных у дульного среза массивным хомутом. Покоилась эта отнюдь не лёгкая с виду конструкция на подвижном сложно сочленённом кронштейне, крепящимся, в свою очередь, к металлическому корсету, чьи дуги перехватывали, поверх брони, грудь, плечи и пояс «модника», распределяя, таким образом, вес оружия на большую площадь тела. Питание чудовищной машины осуществлялось через жёсткую ленту подачи патронов, тянущуюся справа от корпуса, под локоть и наверх, за спину, где она подсоединялась к ранцевому магазину.
— Бля! Хорош этой хернёй у меня перед носом размахивать! — шатнулся Коллекционер в сторону.
— Не боись, — ощерился великан. — Пока не страшно.
Большой палец его правой руки чуть сместился, и предохранительная крышка гашетки со щелчком откинулась вверх.
— Э-э-э! Кончай дурить! — вскрикнул Павлов, инстинктивно пытаясь увернуться от скачущих в такт ухабам стволов.
— Завязывай! — поддержал Стас.
— Ладно-ладно, — сжалился Сатурн, довольный произведённым эффектом, и захлопнул крышку. — Ссыкуны. Вы оцените лучше, красотища какая. Шесть тысяч выстрелов в минуту. Этой крошкой лес можно рубить.
— Дороговато выйдет, — заметил Бакаюров.
— Не дёшево, зато душевно.
— И сколько эта «крошка» весит? — поинтересовался Стас.
— Сама-то — не много. Всего девятнадцать килограммов. А вот с патронами, коробом и сбруей — все девяносто.
— Ни хрена себе удовольствие, — присвистнул охотник. — Это какой же у неё боекомплект?
— Две тысячи, — проурчал от удовольствия Сатурн, нежно похлопывая коренастое тело своей любимицы.
— На двадцать секунд огня?
— Точно. Но какого огня! Раньше такие игрушки на вертолёты вешали. На лёгкие в основном. Хотя и Ми-24 комплектовали иногда, в гондоле — пара ГШГ по сторонам, с тысяча восемьсот патронов на брата, плюс один ЯкБ по центру, с лентой на семьсот пятьдесят, или, вместо ЯкБ, «Пламя» с тремя сотнями выстрелов. И всё это одним спуском! Вот бы посмотреть.
— Да, безбедные были времена, — усмехнулся Стас. — А сбруя зачем тебе?
— Без неё никак, — пожал великан нагруженными плечами. — Не удержать в руках, уводит. А со сбруей я сам стрелок и сам станок, — хохотнул он, продолжая нежно поглаживать пулемёт.
— Баловство это всё, — резюмировал Коллекционер скептически. — Пустая трата патронов.
— Не согласен, — возразил лейтенант. — По плотности огня эта штука даст фору роте автоматчиков, а в скоротечном бою на средних дистанциях плотность решает всё, или почти всё. Я видел ГШГ в действии — сплошное поражение. Ему даже прицел не нужен. Ты просто управляешь непрерывной линией огня, которая буквально режет цели. Всё равно, что фонарём водить, только вместо светового снопа свинцовый. А уж как он машины разделывает — словами не передать. Пять секунд и вместо грузовика дуршлаг на колёсах.
— Ну-ну, — покривился охотник. — У богатых свои причуды.
— Тебе раньше-то из неё стрелять доводилось? — обратился к великану Стас.
— А как же? На полигоне пять сотен отстрелял. Непрерывными, правда, не давали, но короткими у меня неплохо выходило. Со ста метров ростовую мишень первым залпом всегда поражал.
— Залп — это сколько?
— Выстрелов пятнадцать-двадцать. Меньше не получается.
— Стрелок, бля, поражатель, — усмехнулся Коллекционер. — Мне двадцати выстрелов на двадцать мишеней хватит.
— Ты не сравнивай, я ж от бедра. И вообще, ГШГ — это тебе не винтовка, ГШГ — это… — Сатурн задумался, и глаза его, прояснившись, блеснули искоркой, — это образ мысли.
— Господи, — вздохнул охотник. — Вот угораздило.
Переезд от форта к месту высадки занял, вопреки ожиданиям Стаса, без малого три часа. Грузовик еле тащился по изрытой колдобинами дороге. Дважды пришлось остановиться и как следует помахать топором, чтобы убирать с пути рухнувший сухостой. Сатурн в расчистке завалов участие принимать решительно отказался, мотивируя это необходимостью охранять группу во время незапланированной остановки и, пока все поочерёдно рубили сосну, с важным видом расхаживал взад-вперёд, грозя непроглядному мраку чащи взятым наизготовку пулемётом.
К окончанию третьего часа пути, машина свернула с дороги и остановилась, углубившись метров на сто пятьдесят в старую лесосеку, заросшую легко сгибающимся, под многотонной массой автомобиля, берёзовым молодняком. Ещё сорок минут ушло на организацию некоего подобия маскировки из подручных материалов и установку растяжек по периметру.
В половине первого ночи группа вышла к автозаправочной станции.
— Значит так, — начал Репин, дождавшись, когда все соберутся рядом, — лейтенант.
— Слушаю, — отозвался Павлов.
— Сейчас идёшь к зданию, уточняешь расположение противника и возвращаешься. Мы остаёмся здесь.
— Может и я сгоняю на пару? — предложил Коллекционер. — Карта — это одно, а на месте там сориентироваться посложнее будет.
— Не возражаю, — ответил капитан, чуть подумав. — Только чтоб никакой самодеятельности. Посмотрели и сразу назад, — добавил он напутствие вслед двум уже растворившимся во мраке фигурам.
