ему достаточно хорошо. И нельзя установить ограничение, что Брахман должен быть известен как объект сомнения или ложного знания. Ведь сомнение и ложное знание повсеместно известны как причины вреда.
Хотя и получив такой выговор от учителя, ученик остался непреклонен. Более того, выражая свою твердую уверенность в знании им Брахмана, он заявил, черпая силу в традиционном знании, сообщенном ему учителем в изречении 'Он отличен от известного, и также выше неизвестного', а также в размышлении и (собственном) осознании что (он сказал?) Слова его таковы: 'Йах веяний, кто; нах из нас, из моих сотоварищей — учеников; веда, действительно понимает; тат, это произнесенное мной изречение; тот веда, знает; тат, Брахман'. (Учитель): 'Еще раз скажи свое утверждение'? На это он отвечает: 'Но на веда ити веда ча, не то, чтобы я не знаю; я знаю, и, также, я не знаю'. Желая показать, что не отходит от идеи учителя, и с целью не дать понять неправильно людям с небольшим умом, ученик с убежденностью повторил другими словами, т. е. 'Не то чтобы я не знаю; я знаю и, также, я не знаю' то же самое, что было сказано изречением: 'Он отличен от известного и он выше неизвестного'; делая это, он использовал итог собственных размышлений и собственное осознание. Тем самым восклицание: 'Тот из нас, кто понимает эти слова, знает Брахман', становится справедливым.
Отступая от диалога между учителем и обучаемым, Упанишада, говоря от собственного лица, формулирует в следующих словах, йасйаматам и т. д. в целом, тот вывод, к которому пришли беседовавшие:
3. Он известен тому, кому Он неизвестен; тот не знает, кому он известен. Он неизвестен тем, кто знает хорошо, и известен тем, кто не знает.
Тому знатоку Брахмана, йасйа, кому; аматам, неизвестен; чье мнение, убеждение состоит в том, что Брахман неизвестен; тасйа, ему; матам, известен, Брахман полностью известен — значение таково. С другой стороны, йасйа, тот, кому; матам известен; тот, кто имеет убеждение: 'Брахман известен мне'; сах, тот; на веда не знает; Два мнения — человека знающего и человека невежественного — представленные таким образом, ясно формулируются (во второй строфе) — авиджнатам виджанатам и т. д. авиджнатам, неизвестен; Брахман фактически неизвестен виджанатам, людям, которые знают — то есть тем, которые осознали вполне. Брахман виджнатам, известен; авиджанатам, тем, которые не знают, тем, кто не обрели полного осознания — то есть тем, кто отождествляют собственное 'Я' просто с чувствам, умом и разумом, но не тем, чей интеллект слишком примитивен (такие здесь не рассматриваются), поскольку последние не имеют сознания: 'Брахман известен нам'. Заблуждение, заключающееся в идее 'Брахман известен нам' возможно для тех, кто, по причине неразличения между Брахманом и ограничивающими дополнительными и факторами и вследствие своей хорошей осведомленности об ограничивающих факторах, таких, как разум, считают чувства, ум и разум за собственное 'Я'. Поэтому неполное знание представлено здесь как отвергаемая точка зрения: 'известен тем, кто не знает'. Или же вторая половина (стиха а именно) авиджнатам и т. д. приведена в качестве обоснования (для первой половины).[23]
Было установлено, что Брахман неизвестен тем, кто знает. Если бы Брахман был неизвестен совершенно, то не осталось бы различий между обыкновенными людьми и людьми, знающими Брахман. Помимо этого, утверждение 'не познан теми, кто знает' содержит в себе противоречие. Как же Брахман может быть познан действительно? Объясняя это, Упанишада говорит:
4. ОН (т. е. Брахман) действительно познан, когда Он познан с каждым состоянием (т. е. как 'Я' каждого состояния) сознания, посколку посредством этого человек достигает бессмертия. (Ты как) через свое собстсвенное 'Я' обретается сила, (следовательно) через знание достигается бессмертие.
Пратибодха — видитам, познан по отношению к каждлому из состояний разума. Под словом бодха понимаются знания, обретенные посредством разума. 'Я', которое включает все идеи в качестве своих объектов, познается относительно всех этих идей. Являющаяся наблюдателем всех знаний, и по сути своей ни что иное, как энергия сознания, 'Я' указывается самими этими знаниями, оно среди этих знаний, как неотличное от них. Не существует иной двери к Его сознаванию. Следовательно, когда Брахман познан как внутреннее 'Я' (т. е. наблюдатель) знаний, тогда Он матам, познан, то есть тогда существует полное его осознание. Только признавая Брахман наблюдателем всех знаний, можно доказать, что по природе своей ОН наблюдатель, то есть не подвержен росту и разрушению, и вечен, по сути своей чист, является собственным 'Я', необусловлен, и един во всех существах[24], что но так же как акаша (пространство) неотлично в своих характеристиках, хотя и присутствует в кувшине, в пещере и т. д. Таким образом, здесь проясняется смысл весьма традиционного текста: 'Он отличен от познанного, и кроме того, Он выше непознанного' (Ке.1.4). Ведь (в подтверждение этого) есть другой Ведический текст: 'Наблюдатель видимого, Слушатель слышимого, Мыслящий мысль, Знающий знаемое' (Бр. III.IV.2).
С другой стороны, объяснение может быть таким: 'Я' является действующей силой акта познания, и заключает, что Оно является действующей силой акта из наличия самого акта познания, В ТОЧНОСТИ КАК ЧЕЛОВЕК ЗНАЕТ О ВЕТРЕ, КОТОРЫЙ КАЧАЕТ ДЕРЕВЬЯ'; если объяснение таково, то 'Я' является субстанцией, обладающей энергией познания, но Оно не есть само знание; а что касается знания, то оно рождается и умирает; когда знание рождается, 'Я' видоизменяется им; и когда знание умирает, 'Я' становится ничем иным, как неизмененной субстанцией, и Его разум пропадает. В таком случае нельзя избегнуть вывода, что 'Я' (тем самым) становится изменяемым, состоящим из частей, невечным, не чистым, и т. д.
Что касается (нижеприведенной) точки зрения школы Канады: 'Знание, происходящее из контакта души и ума, присуще душе; следовательно, это душа наделена спосбностью познавать. Но она не изменчива; она — просто субстанция, в точности подобная кувшину, которому присущ цвет' — поскольку согласно такому взгляду, Брахман — также лишь субстанция, не имеющая сознания, это противоречит Ведическим текстам, таким, как: 'Знание, Блаженство, Брахман'. (Бр. III,IХ.28.7). 'Брахман есть Сознание' (Ап. V.3) И поскольку душа не имеет частей и, следовательно, не имеет размерности, и поскольку ум всегда находится в контакте с ней, следующая отсюда нелогичность принятия любого правила, относящегося к возникновению памяти, становится непреодолимой. Кроме того, приходится предположить, что 'Я' может иметь свойство приходить к контакт с прочим; такая идея противна Ведам и Смрити, поскольку тексты Вед и Смрити гласят: 'Не привязанный, поскольку Он никогда не привязывается' (Бр. Ш.1Х.26), 'Оно не связано, однако поддерживает все' (Г.ХШ.14). Помимо того, поскольку логика настаивает, что вещь, имеющая характерные признаки, и не относящаяся к мной категории, может прийти в соприкосновение с другой, имеющей характерные признаки, вещью, следовательно, было бы нелогичным утверждать, что 'Я', не имеющее характерных признаков, неизменное и отличное от всего прочего, может прийти в соприкосновение с чем бы то ни было не относящимся к той же самой категории. Поэтому, если 'Я' является наблюдателем всех знаний, то, и никак иначе, устанавливается представление, что 'Я', которое есть сияние, то есть, в действительности, вечное, нерушимое знание, является Брахманом. Следовательно, выражение пратибодха-видитам имеет то значение, которое было приведено нами.
Что касается объяснения: 'Выражение пратибодха-видитам означает, что 'Я' познано самим собой', то это возможно в контексте, в котором 'Я' выступает в качестве
