Пятно

ругнулся я и попытался согнуться. Получилось не очень. — На первом же привале сниму.

—

Дело твое, конечно, но не советую.

—

Видно будет. С кобурой что?

—

Сбоку на ремень прицепи. И китайца с другого боку закрепи. Нет, так чтобы рукоять вниз смотрела. Ага, липучки подтяни. Вот, теперь порядок.

Разобравшись с оружием, я до максимума удлинил ремни рюкзака и закинул его за спину. Взял автомат, представил, как выгляжу со стороны, и невольно улыбнулся. Суровый боевик!

Было бы смешно, не дави так броник на отбитые ребра. Да и тяжело с непривычки. Хорошо хоть чудо-лекарства Кузнецова и в самом деле помогли. Иначе бы точно тут на пару-тройку деньков задержаться пришлось.

—

Ну, выходим? — Опер закинул на плечо какой-то длинный чехол и подошел ко мне: — Ты как?

—

Готов, — вздохнул я и взял на изготовку автомат. — Слушай, а что это у тебя такое?

—

Снайперская винтовка, — невозмутимо ответил федерал.

—

Вот как? И где же ты ее откопал?

—

Пока тебя искал, на захоронку имеданцев наткнулся. Они у моих парней все оружие забрали, а в дело пустить не успели. Патронов запасы пополнил, да и винтовка пригодится.

—

Понятно, — с сомнением глянул я на Кузнецова. И когда он только все провернуть успел? Пока меня звери пинали или уже после, вместо того чтобы товарищу первую помощь оказывать? — А мне чего «калаш» не взял?

—

Слушай, не подумал просто. Да и времени было в обрез.

—

Ну-ну…

—

Да перестань ты! На, лучше таблетку съешь.

—

Это что?

—

Общеукрепляющее.

Я проглотил переданную федералом горошину и подхватил автомат.

—

Пошли.

—

Открываю. — Опер повернул какой-то рычаг, потом поднапрягся и одним движением сдвинул люк в сторону.

Не знаю, кто удивился неожиданной встрече больше: мы или с рычанием рвавшая мертвого негра стая собак. Наверное, все же одичавшие барбосы. Ума дать деру от дармовой кормежки им не хватило, и я поспешил открыть огонь.

Приклад будто прирос к плечу, ствол автомата в этот раз из стороны в сторону почти не гулял, и расправиться с падальщиками удалось за считаные секунды. Не ушел никто.

—

Неплохо, — одобрительно похлопал меня по спине Кузнецов. — Думаю, в любой живодерне тебя с руками оторвут.

—

Иди ты! — Стараясь не смотреть в сторону истерзанного тела, я выпрыгнул из люка и поспешил отойти в сторону. — Нельзя было оттащить его отсюда, что ли?

—

А зачем? — удивился опер.

—

Да, действительно — зачем? — вздохнул я и покрутил правым плечом.

—

Сильная отдача?

—

Нет. То ли бронежилет смягчил, то ли приклад с какой-то амортизационной начинкой.

—

Нам куда теперь?

—

Дай подумать.

Я оглядел окрестности и задумался. Светать только начинало, и затянувшая небо серая пелена казалась наброшенным на город ватным одеялом, а соседние дома пока еще терялись в полумраке. И все же терять время не стоило. Солнце скоро встанет, да и чем раньше уберемся отсюда, тем лучше. Мало ли кто еще пожалует.

—

А это что такое? — ткнул меня в бок Кузнецов и указал на возвышавшуюся над серыми силуэтами домов словно подсвеченную мощными фонарями высотку, верхняя треть которой по наклону вполне могла поспорить со знаменитой Пизанской башней.

—

Не пихайся ты! — прошипел я и зашагал к перекрестку. — Ну, наклонилось здание, и что?

—

Меня не наклон интересует, — фыркнул опер. — Почему оно будто оплавленное все? И почему светится? Что с ним такое случилось?

—

А никто не знает. — Облицованная синими фасадными панелями высотка и в самом деле весьма напоминала заплывшую воском свечу, но местные на такие причуды внимания давно уже не обращали. Не падает — и хорошо. — Никто не видел. А те, кто видел, ничего никому уже не расскажут.

—

Странно…

—

Не отвлекай! Я тут думать, между прочим, пытаюсь!

—

Ну и что ты надумал? — не упустил Кузнецов возможность меня поторопить.

—

Сейчас срежем через сквер, а там по Елькина совсем ничего останется.

—

Сквер? — удивился опер. — Какой сквер?

—

Да вон тот, — указал я на участок спекшейся земли метрах в ста от нас. — Это сквер. Бывший.

—

Понятно, — с