Вечный день

Труп переворачивается. Вздувается
Платье, как белый корабль под ветром.
Мертвые глаза вперяются слепо
В небо, в розовые облака.[25]

По лиловой воде — мелкая рябь:
Водяные крысы забираются седоками
На белый корабль. И он гордо плывет,
Весь в серых головах и черных спинах.

Покойница весело течет в потоке
Под плетью ветра и волн. Горой
Взбухает и опадает брюхо,
Звуча под укусами, как гулкий грот.

По реке — в море. А там с обломков
Крушенья приветствует ее Нептун,
И она опускается в зеленую глубь —
Уснуть в объятьях мясистого спрута.

Спящий в лесу{14}

Он спит с утра. Солнце сквозь тучи
Красным тронуло красную рану.
Роса на листьях. Весь лес — как мертвый.
Птичка на ветке вскрикивает во сне.

Покойник спит, забывшись, забытый,
Овеваем лесом. Черви, вгрызаясь
В полый его череп, поют свою песню,
И она ему снится звенящей музыкой.

Как это сладко — спать, отстрадавши
Сон, распасться на свет и прах,
Больше не быть, от всего отсечься,
Уплыть, как вздох ночной тишины,

В царство спящих. В преисподнее братство
Мертвых. В высокие их дворцы,
Чьи отраженья колышет море,
В их застолья, в их праздники без конца,

Где темное пламя встает в светильниках,
Где звонким золотом — струны лир,
А в высоких окнах — морские волны
И зеленые луга, выцветающие вдаль.

Он улыбается полым черепом.
Он спит, как бог, осиленный сладким сном.
Черви набухают в открытых ранах
И, сытые, тащатся через красный лоб.

Мотылек слетает в овраг.[26] На самый
Лепесток цветка. И устало клонится
К ране, как к чаше,[27] полной крови,
Где бархатною розою темнеет жар.

И ты мертва?{15}

И ты мертва? Твоя грудь такая высокая,
И только тень обметает тебя, скользя
В темный сумрак от тяжкого занавеса,
Хлопающего складками на ночном ветру.

Какая синева на горле, стонавшем
Рвущимся стоном под давящей рукой,
Вмятый след удушья,
Последнее украшение, уносимое в гроб.

Светятся, мерцая, белые груди,
Молча за ними запрокинулась голова
С выпавшим из волос серебряным гребнем.
И это тебя обнимал я столько раз?