вопроса о порядке прохода военных судов враждующих сторон через Суэцкий канал. Правительство Империи призывает все остальные страны последовать примеру Британии – не потворстовать входящим в их порты боевым кораблям и не продавать ни боевым, ни коммерческим судам высококачественный уголь.'
На столе перед Вадиком лежали доставленный пароходом выпуск 'Таймс' трёхдневной давности и копия свеженькой ноты, выданной британским послом МИДу в Петербурге. Содержимое практически не отличалось…
– И что Вы по поводу всего этого думаете, Михаил Лаврентьевич, – в задумчивости перекладывая из стопки в стопку остро отточенные карандаши, поинтересовался Николай.
– Мерзавцы! Не могли найти более изящной формы заявить, что русским путь в Суэц уже закрыт… А Безобразов еще вчера телеграфировал, что фактически готов к форсированию канала, ждет только Беклемишева, который подходит к Бизерте!
Ведь если здраво рассуждать, Ваше величество, то наши в Средиземном и так ведут себя более чем по джентльменски. Достаточно сказать, что только 'Хемпшир' попался 'Донскому' с кандачка. И догадались же они складировать снаряды для больших пушек Того в отдельном трюме сверху ничем практически не прикрыв. А все остальные – и 'Вилль де Брюге', и 'Сэр Ланселот', и 'Саксония' – исключительно по наводке нашей разведки и с бесспорной контрабандой. 'Ньюкасл', конечно, теоретически Вирениус мог бы и не топить. Но контрабанда и там была бесспорная. Чего стоят одни замки от 305-мм пушек! Да и попсиховали они ожидая его неделю почти у самого Сингапура…
Нет. Конечно, весь вой начался после 'Рокола'. И хотя Добротворский и рапортовал, что попали они в него случайно, не все там чисто, по-моему. Конечно англичанин пытался удрать, 'Донской' гнался за ним четыре часа. До Мальты всего ничего уж было. И действительно на встречу бежал английский крейсер! Да и не топил этот пароход 'Донской'. Сам он затонул после того как выгорел начисто… Слава богу, что решились на досмотр уже горящего судна. Ведь если бы не его конасаменты на груз в Кобе, а там была коллекция контрабанды из химикалий, огнепроводного шнура, машинного масла, деталей для паровых машин Хамфрейса (подшипники, котельные трубки), нас бы сейчас иначе как пиратами не величали просвещенные мореплаватели.
Однако и без этого они для японцев уже расстарались. Ведь лоцманскими и таможенными формальностями всегда можно время прохождения канала довести до 3-4 суток. И потребовать интернирования 'нарушителя правила 24 часов', – кратко и емко резюмировал Вадик содержание прочитанной статьи в беседе с царем, – значит как 'Ваканду' с 'Оккупадой' продавать – так это не пособничество японцам, а как заставить портовые власти Суэца работать честно – так это помощь русским? Или что-то тут не так, Николай Александрович? Мы же всё равно с германскими угольщиками броненосцы во Владивосток привем. Хоть вокруг Африки. И они это тоже знают…
В чём же тогда подвох? Не в призыве ли ко 'всем остальным странам'? Но из этих остальных на историческом маршруте русских броненосцев почти сплошные французские владения! Не сторговались ли окончательно союзнички у нас за спиной? Не ускорилось ли формирование антанты?
В моем мире, как я Вам уже докладывал, они подписали в апреле три меморандума по разделу сфер влияния в Африке. Причем при этом был секретный протокол по Марокко, четко фиксирующий Германию как общего врага 'Номер 1', а нас как пушечное мясо против него, посредством русско-французского союзного договора. Сейчас, ввиду нашей активности, как на море, так и в вопросе сближения с Германией, могли ведь и еще дальше пойти. Тем более, что в апреле пока ни о чем таком не обявляли. Значит дебаты затянулись… Как Вы считаете, есть смысл проинформировать об этих шашнях Вильгельма? Может постараться разгрести все это безобразие чужими руками?
Вскоре министр иностранных дел граф Ламсдорф получил весьма секретное и безотлагательное предписание императора. Россия делала ответный ход…
Отрывок из анонимно изданной в Дакаре книги 'Путь Франции к Великой войне. Записки дипломата'. 1920 год
'Весь апрель и май между Парижем и Лондоном вёлся активный дипломатический обмен. Впрочем, слово 'активный' не передаёт и тени ситуации – интенсивность работы дипломатов была беспрецедентной.
Обе стороны еще не до конца доверяли друг другу, а тем более – телеграфу. Посольские курьеры буквально валились с ног. Дошло даже до того, что во Франции постоянно под парами находилось четыре скоростных курьерских поезда, а Британия – та и вовсе позволила швартоваться французским миноносцам на ближайшей к посольству пристани.
Видимо, эти самые беспрецедентные для Темзы французские миноносцы вызвали определённую озабоченность русских и немцев. Но это было потом. А 21 мая французское посольство в Лондоне получило шифротелеграмму 'Республика готова оказать содействие в обмен на известные Вам уступки'. 'Оказать содействие' означало – присоединиться к строгому соблюдению правила 24 часов во всех портах мира, а не только на Тихом океане.
'Известные уступки' были последней редакцией французских требований по размежеванию спорных границ колониальных владений в Африке. Британия ставилась перед выбором: купить лояльность Франции, смотреть на гибель своего дальневосточного союзника или самой вмешаться в войну. На тот момент лояльность Франции британцы посчитали меньшими издержками, чем 'сгорающие' под Артуром кредиты на ведение войны. Так – с мелочного предательства своего континентального союзника – начался необратимый путь Франции к Великой войне.
Договорённость не долго была секретом. Виноват ли кто-то из сотрудников посольств или всё дело в швартовавшихся на Темзе миноносцах – не знаю. Но уже через 5 дней в приватной беседе русский посол в Лондоне намекнул нашему послу о дошедшей до него информации, согласно которой Франция готова предать Россию в обмен на сомнительные территории в Африке. И что мол если соответствующие документы попадут в газеты оппозиции – Париж может дожить до очередной революции.
Дичайшее неудобство ситуации состояло в том, что в этот момент по всей Франции в типографиях уже печатались газеты с сообщением о строгом нейтралитете Франции в войне и строгом соблюдении правила 24 часов. Выйти из ситуации с минимальными потерями репутации можно было только принудив Британию добровольно отказаться от жёсткого соблюдения правила 24 часов хотя бы западней Сингапура.'
Пока дипломаты искали повод укусить друг друга, Россия ответила на британское заявление своим. Согласно которому 80 % поставок в Японию оружия и боеприпасов идёт через Суэцкий канал. И Российское правительство охотно разделяет британскую озабоченность нарушением нейтралитета некоторыми странами и торговцами. В связи с этим, а также в связи с неспособностью таможенных властей Суэца выявлять и задерживать контрабанду Россия планирует привлечь к таможенной службе в Средиземном море 5 броненосцев и 7 крейсеров…
Биржи всего мира шатнулись – это был не иначе как прямой вызов Лондона на войну. Причем недвусмысленно поддержанный Германией, в газетах которой всплыли некоторые пикантные подробности англо-французского 'сердечного согласия'! Париж пребывал в нокдауне: затрещала вся выстраиваемая два десятилетия конструкция противостояния с Германией, опирающаяся на русские штыки. Жажда мщения за Эльзас и Лотарингию начала сменяться памятью ужаса Седана.
Газетная версия русского заявления недвусмысленно сопровождалась фотографиями 'пойманных' на подходе к Йокогаме британских орудий и снарядов. Все, кто не перевёл загодя свои активы в золото, теряли ежедневно на спекулятивных продажах русских, французских и британских бумаг. Но эта маленькая победа Вадика-спекулянта померкла на фоне триумфа Вадика-дипломата. Поставленная лишь перед тенью возможности создания большой континентальной франко-германо-российской коалиции, Британия сделала вид что смягчилась подписав Которский меморандум. В итоге правило 24 часов стало жёстко исполняться только к востоку от Сингапура. Куда немедленно направились 5 новых броненосцев типа 'Дункан'. Так ведь 'смотреть' за строгостью соблюдения правил – не более.
Из книги воспоминаний контр-адмирала К.М.Измайлова 'Броненосцы идут на Восток'. Изд. 'Маяк', СПб, 1917.
