пришла мысль, что он утомлен, что день был слишком длинным и пора его закончить. Потом он подумал, достаточны ли размеры кровати в этом доме: при его росте это часто было проблемой, когда он попадал в новое, еще незнакомое место. Сейчас это была спасительная мысль, и он ухватился за нее. В памяти тут же всплыла больничная койка, которая скорее напоминала операционный стол.
Он решил выпить что-нибудь, хотя бы молока. Подошел к апровизатору, коснулся знаром индикатора и нажал рычажок, как это делала Лен. Подождал немного, но аппарат не сработал. Он подумал, что, вероятно, что-то упустил, и уже собирался отойти, когда услышал голос:
- Ты забыл сказать, что подать, а я еще не знаю твоего вкуса, - это был нормальный мужской голос, который он слышал так, словно говоривший стоял рядом.
- Стакан молока, - тихо сказал он.
В глубине послышался звук наливаемой жидкости, и в металлическом держателе появился стакан.
- Хочешь еще чего-нибудь? - спросил голос.
- Нет, благодарю.
- Может быть, таблетку приятного сна?
- Нет. Я не вижу снов, - сказал Корн и тут же подумал, что, наверно, снова вел себя не так, как надо, объясняя что-то автомату, но тот ничего не ответил. Молоко было холодным. Послышались шаги в прихожей, и вошла Лен.
- Здесь все для тебя, - сказала она и поставила рядом с креслом большую коробку из тонкого светлого пластика. Прости, что так долго, я встретила в апровизаторе Гей. Мы не виделись уже, пожалуй, месяца два. Ты с ней познакомишься.
Корн подумал, что в общем-то не видит повода встречаться с Гей, но ничего не ответил.
- Не скучал без меня? - спросила Лен.
- Нет. Я разговаривал с Комой.
- Комой? То, что ты у меня, может знать только Опекун, Лен смотрела на него так, как тогда, в кабинете врача. Было тихо, и он снова услышал звук пролетавшего стратора. Потом Лен улыбнулась.
- Знаешь, Стеф, все как-то странно. Ты и вся эта история. Впрочем, этого следовало ожидать.
Он не ответил. Подумал, что действительно все складывается немного странно, но это были его заботы.
- Как рука? - спросила Лен.
- В порядке.
- Спальня наверху. Пойдем, я провожу, - она взяла коробку с его вещами, и они по лестнице поднялись на второй этаж. Ступени были обычные. 'Как в двадцатом веке', - подумал Корн.
- Здесь, - сказала Лен.
Они вошли. Стены разгорелись, и он увидел настоящую кровать. Сел и почувствовал, как слегка прогнулся матрац.
- Ванная рядом, - сказала Лен. - Я буду внизу. Мне еще надо кое-что сделать.
Она вышла.
Он распаковал коробку и вынул пижаму. Она была немного коротковата, но это его не смутило. Прошел в ванную и встал под душ. Кранов не было. Он постоял в нерешительности, потом четко произнес:
- Душ!
Вода залила ему глаза и нос. Она была слишком теплой.
- Холоднее, - сказал он и почувствовал изменение температуры. Потом, когда искал полотенце, услышал неясный хрипловатый голос, ничем не похожий на голос автомата, с которым разговаривал раньше.
- Воздух или полотенце?
Он заколебался на мгновение.
- Воздух.
Послышался шум скрытого вентилятора, и Корн почувствовал на коже дуновение, напоминавшее ветер пустыни. Выйдя из ванной, он решил наведаться к Лен, чтобы пожелать ей спокойной ночи и таким образом окончательно закончить вечер. Тихо спустился по ступеням и услышал голос Лен:
- ... это ничего не объясняет. Информацию ты должен добыть. Я сделала все, что мне полагалось. Привезла его к себе...
Корн остановился.
- Интересно, как? - говорил мужчина с экрана. - Все, что я знал, я тебе сообщил. В конце концов, с ним разговаривала ты, а не я.
- Да, но он не из разговорчивых.
- К тем, кто произносит о себе длинные речи, мы не посылаем наших лучших репортеров.
- Ну, хорошо. Постараюсь что-нибудь узнать.
- Ты должна быть готова завтра утром.
- Значит, до утра.
- До утра, - повторил мужчина и выключился.
Корн спустился вниз и подошел к Лен.
- Действительно, в нашей встрече есть что-то от видео. Полная режиссура.
- Ты слышал... - Лен еще стояла перед экраном.
- Слышал. Раньше я, возможно, оделся бы и ушел, но сейчас скажу тебе только 'спокойной ночи'.
- И больше ничего?
- Ничего.
Она подошла к нему так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы видеть его глаза.
- Стеф, ты на меня не обижаешься?
- Нет. Следовало догадаться.
- О чем?
- О том, что в вашем упорядоченном мире такие встречи не происходят случайно. Только я не понимаю, зачем ты прикидывалась, будто ничего обо мне не знаешь.
- Но я действительно не знаю. Мне сказали, что ты ушел из института и направился к автостраде. Ты - новый манипулянт. Вот и все.
- Хорошо сработано.
- Стеф, но теперь это не имеет значения.
- Что?
- Мое интервью с тобой. Можешь не говорить ни слова. Хорошо, что ты здесь, Стеф.
Она неожиданно поцеловала его. Аромат ее кожи не был ему неприятен. Он мягко отстранил ее, так мягко, как только мог.
- Ты правда не обижаешься на меня, Стеф?
- Нет. Что ты еще хочешь знать?
- Ничего.
- Лен, - сказал Корн, - ты прирожденный репортер. Пользуешься соответствующими методами в соответствующий момент.
- Сейчас я не репортер. Понимаешь, не репортер. Наплевать мне на всю эту историю. Важно лишь то, что ты здесь.
- Ты милая девочка, Лен, - он повернулся и подошел к черному квадрату окна.
- Стеф...
Он взглянул на нее.
- Стеф, ты мне не простишь?
- Перестань, Лен.
- ... знаю, не простишь...
Корн смотрел в окно и видел бегущие огоньки далеко на автостраде.
- Спокойной ночи, Лен, - сказал он. - Завтра я расскажу тебе все, что знаю, но, уверяю тебя, я и сам знаю очень немного.
Он поднялся на несколько ступенек.
- Стеф, я приду к тебе...
- Не надо, - сказал Корн и пошел в комнату.
