- Беги, дурак! - Антоненко с силой оттолкнул его в глубокую черноту подворотни и сам стремительно рванулся на другую сторону улицы.
Красная точка заметалась перед ним, норовя приблизиться и запрыгнуть, начались страшные 'кошки- мышки' - Борис скакал из стороны в сторону, стараясь не упустить из виду убийственную красную точку. Приблизительно вычислив сторону, откуда в него целились, Антоненко бросился на 'теневую' сторону улицы.
Рядом с припаркованной машиной упал и закатился под нее. Затаился, но завизжала сирена автосторожа.
- Ну и хорошо! Кто-нибудь придет, - отплевывался Борис. - Они не смогут... Просто так... На глазах у всех...
Но на улице, как назло, никого не было.
И хозяин машины, по всей вероятности выглянув в окно и не увидев никого возле своей собственности, подумал, что это, наверное, собачка или кошка. Взял да и отключил сирену. Она на вскрике поперхнулась и замолкла.
Пошли мучительные секунды немого ожидания, гадания - найдут, не найдут?
- Меня же машина выдала...
Красная точка прицела появилась прямо перед лицом совершенно обескураженного Бориса. Она выписывает всякие вензеля, будто что-то ему пишет. Но испуганный Борис так и не смог с середины подхватить смысл.
'Да и зачем? - подумал он с невыразимой тоской. - Все кончено. Занавес падает'.
Красная точка скользнула по руке, просветила закрытые веки, обжигая глаза рубиновым светом.
Послышался легкий хлопок и зловещее змеиное шипение!
Борис открыл глаза и увидел - прямо перед собой - мелкое вибрирующее отверстие в простреленном колесе.
Машина резко осела на одну сторону.
Хлопок - и второе переднее колесо натужно свистит, испуская воздух.
'Зачем?' - мелькнуло в голове Бориса.
Хлопок - третье колесо.
'Стреляют с глушителем!'
Хлопок - четвертое...
Машина почти легла брюхом на асфальт. Борису, зажатому в узком пространстве, стало тяжело, просто невозможно дышать - при вдохе грудная клетка не может расправиться.
И голову не повернуть.
Только руками еще можно пошевелить.
'Я задохнусь', - с ужасом догадался Антоненко.
Чьи-то шаги... Вздохи...
- Что вы сделали с моей машиной? - закричала совсем рядом какая-то невидимая снизу женщина, ударив сверкающей лакированной туфелькой по спущенному колесу. - Подонки! Гады! Как я теперь домой доберусь?
- Эй! - позвал ее Антоненко. - Срочно вызови милицию. Ты меня слышишь?
- Это еще кто?
- Под машиной живой человек. Меня зажали. Вызови милицию. Скорее! Я задыхаюсь...
- Я тебе сейчас все вызову! - угрожающе пообещала женщина. И заглянула под машину. - Ты что тут придумал?
- Быстрее, - остановил ее Антоненко. - Попроси мужиков... Позови. Пусть двумя домкратами осторожно поднимут одну сторону.
- А ты кто?
- Быстрее! Я задыхаюсь!
Застучали удаляющиеся каблучки.
И снова Борис остался один.
- Борис! - через минуту раздался голос Поломаева. - Ты там? Держись. Сейчас все будет! Стой! Стой, зараза!
Взвизгнули тормоза - кто-то остановился.
- Тут человек под машиной. Нужен домкрат, чтоб поднять. Видишь? командует Поломаев. - Ставь на эту сторону. Тут повыше будет. Ему легче выбраться.
- Как это его? Что случилось?
- Потом расскажу. У вас телефон есть в машине? Мне давай домкрат, а сам срочно вызывай милицию.
- Зачем?
- Не трать время на глупые вопросы. Вот, хозяйке машины нужно получить страховку за колеса? Составим протокол. А вы, барышня, пока доставайте свой домкрат из багажника. Только осторожненько, чтоб не сдвинуть машину, ласково воркует Поломаев. И вдруг заорал благим матом: - Да шевелись ты, сонная сучка!
- Я же не знала, что это человек. Я думала, хулиган что-то с машины ворует. Отключила сигнализацию.
Хлопнул багажник, какие-то причитания... Кто-то сопит.
Что-то заскрипело. И машина немножко приподнялась. Борис вздохнул:
- Спасибо, Толя! Жив буду - не забуду!
- А я, честно, думал, что это за мной, - с облегчением засмеялся Поломаев. - Ты прости меня, Борис. Это я по глупости радуюсь.
- Я тоже радуюсь. Честно!
- Четыре домкрата нельзя ставить, - сказал мужской голос. - Может повалиться. Давайте на двух поднимем и попробуем вытащить.
Понемножку, полегоньку они тянут Бориса.
А когда подъехала милиция, Антоненко уже почти полностью выкарабкался.
Составили акт, поохали, посочувствовали. Вызвали 'Ангела', чтоб помочь бедной хозяйке.
- А вас куда? Можем подбросить. В таком виде лучше не расхаживать по улице, - милицейский капитан пригласил перепачканного Антоненко в 'канарейку'.
Спасителя Поломаева довезли и высадили у подземного перехода на Сухаревке.
- Мне ничего, я тут рядом живу. На Грохольского. Давай, Борис! Чтоб ничего не случалось! Пока!
- Спасибо тебе, Толик! Ты меня спас.- Они крепко пожали друг другу руки.
- А вас куда? - спросил капитан.
- Разрешите, я сперва позвоню? - задумался Антоненко. - Знаете ли... Не каждый день меня так круто выпугивают.
Он позвонил домой, убедился, что жена в порядке. Потом набрал номер мобильного телефона Гордеева:
- Юра, это Антоненко. Да, Борис. Нет, еще не изменил имя. Короче, ты дома? Можно я к тебе заеду? Очень нужно. Честно. Нет, не шучу. У меня плохие новости.
- Жду.
В покачивающейся клетке милицейского 'газика' Борис расслабился и чуть не заснул.
А минут через тридцать он, уже бодрый и свежий, стоял под душем в ванной Гордеева.
Усталый хозяин, пораженный случившимся, подпирал плечом косяк двери.
- Вот оно как, - закончил рассказ Антоненко. - Убивать не хотят. Хотят заставить. Где у тебя полотенце?
- Вон то, малиновое.
- Ну все! Цацкаться больше с ними некогда! Я их теперь в два счета всех передушу. Пока они меня не достали. Как говорит мой спаситель Толя Поломаев, финита ля комедия! Начинается трагедия! Для всякой сволочи!
