- Возьми халат. А тряпки свои затолкай в стиралку. Умеешь пользоваться?
- Юра, посмотри на меня! Я ведь женатый человек. Стираю сам, готовлю сам. Порошок как дозируется? Вот только гладить ненавижу! А жена...
Борис грамотно загрузил, включил стиральную машину.
От шума они ушли - прошли на кухню и уселись за столом.
- Что ты там обнаружил по армии? - Гордеев разлил чай по чашкам. Слушай, недостреляный друг мой... А давай-ка мы коньячку хлопнем? Для релаксации и активизации мозговой деятельности?
- Нет возражений. Наливай! А по армии... Ну, во-первых, мне показалось странным, что все они по состоянию здоровья уволились из рядов Вооруженных сил. И почти в одно время. Вскоре после того, как ныне покойный Бирюков Эльдар Васильевич, который тогда был военным прокурором по их делу о хищениях оружия и медикаментов, был отстранен от дела. И знаешь как? Очень странно!
- Шоколад? Лимон? - Гордеев выбирал закуску для армянского коньяка.
- Его перевели с повышением! Но служить все-таки не стал, подал на медкомиссию. И оказался полковником юстиции. А за ним потянулись и все остальные.
- Вся часть?
- Не вся, конечно. Но список комиссованных офицеров странно совпадает со списком погибших.
- Весь до конца?
- Нет! Остался еще один человек. Некий подполковник Попов, заместитель командира по тылу.
- Где он?
- Представляешь, простой подполкан комиссуется, покупает в Москве роскошную квартиру, дачу. Машину крутую. Кстати, они все тут очень круто обосновались.
- Давай за тебя выпьем! Будь здоров!
- Чтоб пули пролетали мимо! - Борис чокнулся и залпом выпил первую рюмку.
- Мало того, этот Попов выкупил ни мало ни много - целую автозаправку! Ты представляешь, сколько это стоит?
- Даже не догадываюсь.
- Вот. Между первой и второй перерывчик небольшой. Наливай! У тебя нормально пожрать ничего нету?
- Пельмени сегодня купил.
- Сиди, я сам сварю. - Борис, запахнув халат, стал хозяйничать у плиты.
- Значит, они связаны через бензин?
- Нет! Все чисто! По данным оперативной проверки - все чисто. Никаких дел, встреч. Если и работают, то очень, очень...
- И дела у них - очень.
- К Попову я уже приставил оперативников из угро. Соберем о нем все, что сможем. Тогда и увидим. Как-никак, а он остался единственный живой из этой команды.
- Кроме убийцы. Присядь, вмажем.
- Как там Зойка? Мать ничего не сообщает?
- Она меня на ней женить вздумала. Хвалит. Решила, что это моя девушка.
- Ты ее не разочаровывай пока. Пусть немного побудет в заблуждении.
- Зачем? Ты это не затевай!
- Давай хлопнем за баб! За мою ревнивицу. За дочку шалопутную, за несчастную Зойку... Почему ей так фатально с мужиками не везет? Как там у тебя с актриской-то?
- Как говорит твой спаситель Анатолий Поломаев, финита ля комедия.
- Ну извини. Но все равно давай и за нее. От сладкой жизни бабы мужьям не изменяют. Давай, Юра, за всех них!
Они торжественно встали, чокнулись, чинно выпили. Будто совершили трудное, но благородное дело.
- Игнатьев глупо и тупо прикрывает и выгораживает убийцу, - сказал Антоненко, отбрасывая пельмени в дуршлаг. - Путается в деталях. Что-то он придумывает, что-то, конечно, гениально угадывает. А настоящей связи с киллером у него нет. Никто ему сведений не передает. Но портретное сходство налицо - никуда не денешься.
- Я про убийцу вот что хотел спросить. - Юрий ладонью вытер губы. Остался только один живой из списка. А прикрышку, то есть нашего Игоря, сдали. Значит, пора на него все валить? Больше не будет покойников. Значит, тот, кто остался, и есть заказчик?
- Хорошо бы, - вздохнул Борис. - Да только есть неувязочки. Мелкие, но много. Где у тебя сметана, перец?
- Ты бы лучше жене позвонил, предупредил, что у меня. А то она бог весть что подумает.
- Сейчас выпьем, и позвоню. Обязательно! Наливай!
- И почему же ты считаешь, что Попов не может быть заказчиком?
- Потому что вся твоя идея с двойником - ахинея! Я же говорил тебе, что Игорь понятия не имеет, кто и что делает. Он наудачу выдумывает детали. Попадает только иногда. Берет на себя любой эпизод. Подряд! Что ему ни предложи. Он не знает о преступлениях киллера. И никто его не ведет.
- Странно... А кто тебя запугивал?
- Странно еще вот что, - Борис перелил из рюмки в чашку и добавил туда из бутылки. - Очевидцы, свидетели убийства судьи Бирюкова, все, как один, опознали Игоря Игнатьева.
- Знаю.
- Но мелкие детали. Тот шире, крепче. Волевое лицо. Шрам на левой брови. Глубокий шрам! Его и другие свидетели тоже вспоминают.
- Не двойник, - Юрий чокнулся рюмкой, - не прикрышка. Выпьем за честных людей! Способных любить и быть любимыми!
Они выпили.
- Какой-то хитрый тост, - прищурился Борис. - Ты что имеешь в виду?
- Ну прости, - Гордеев вилкой подцепил пельмень. - Хотел сказать красиво.
- Коньяк закусывает пельменем. И хочет говорить красиво. Ты же адвокат! Что, забыл? Дома ты должен отдыхать от всяких там красивых слов.
- Вот и отдыхаю. А ты не сбивайся с хода рассуждений. Тоже мне, следователь. Исследователь!
- А что? Вот. Ну и... Хотя бы вспомни сегодняшний вечер. Попов под колпаком уже второй день. Если бы хоть что-нибудь. Разве мне бы не сообщили? Ты сам подумай!
- Тебя запугивает сам киллер?
- Очень похоже. Но странно, что он, имея возможность убирать клиентов тихо, пулей, режет ножом. На глазах у множества свидетелей!
- Борис! Это важная деталь! Наливай!
- Ни-ни! Вот теперь я созрел для очень важного звонка. Сейчас я позвоню.
- Кому? - ужаснулся Гордеев. - Уже глубокая ночь! Все приличные люди спят.
- Самое время! Дай мне трубку!
- Опомнись, Борис! У тебя скоро аттестационная комиссия.
- Вот имен-но. Мне надо сроч-но поз-звонить жен-не!
- Не осложняй. Давай пропустим эту высоту? Она у тебя мученица и страстотерпица.
- Это еще почему? Из-за меня?
- Нет. Просто так. По жизни. Это ее суть такая.
- Юра, не морочь мне голову! Я так перенервничал сегодня. Какая пакость со мной произошла. Уму непостижимо!..
- Ложись спать. Я сам позвоню твоей жене. И все ей объясню. Так будет лучше.
- Только не пугай ее. Соври что-нибудь. Ты же адвокат! Ты же хотел сказать красиво! Вот и скажи. Мол, утонул при спасении утопающего. А мы его вытащили. Сейчас откачиваем. Утром подвезем.
- В чем тут красота? - наморщил лоб Гордеев.
- Утро... Туман... Река...
Борис, слегка покачиваясь, прошел в комнату и, не зажигая света, грохнулся на хозяйский диван.
