– Ядовитыми лечат.
– Если в малых дозах… Трудное у нас положение, Аверьян Аверьянович, ни за чью спину не схоронишься. В Старом Мире есть профессиональные страдальцы за общество: писатели, ученые, философы. Байкал спасли, поворот северных рек предотвратили, с проблем экологии глаз не спускают… А здесь надо делать все нам. С нуля…
Багровый шар опустился за темный край. Западная часть мира была кроваво-красной, раскаленной. Воздух прогрелся, держал гондолу теплой. Внизу по земле уже потянулись угольные тени, удлинялись, подминая кусты и мегадеревья.
На мостик взбежал ксеркс. Коротко взглянул вниз, интереса не выказал, исчез в тумане. Морозов показал головой:
– Эти парни тоже меня тревожат. Джокеры! Один бог знает, что у них в бронированных котелках варится!
– Ну, мы не только с ними поспешили. С другой стороны, если бы начали согласовывать…
Морозов остро взглянул на мирмеколога:
– Наверху поняли бы, для чего затевается экспедиция?
– Да.
– И могли бы отменить? Вот что вас страшит?
Утром впереди, за верхушками деревьев, высветилась широкая полоса света. Край – черный, Енисеев с трудом узнал бывший красный, далее пошли оттенки оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего, фиолетового и того сказочно прекрасного цвета, который скучно зовут ультрафиолетом.
– Веселка, – проговорил Морозов тепло. – Так ее звали в древности. Неужели тогда видели такую же?
– Таких данных нет, – ответил Забелин. – Эта радуга похожа на силовое поле неизвестной породы.
Исполинская дуга уходила за пределы видимости. «Таргитай» несло над лесом, а над холодной поверхностью мегаозера он начал постепенно терять высоту.
Краски радуги незаметно блекли. Никто не заметил, когда проскочили через гигантскую цветную арку. Снизу тянуло холодом, шар снижался. Лишь когда вода сменилась каменистым берегом, «Таргитай» пошел ровно.
Морозов уменьшил пламя, Дмитрий и Саша хищно пригнулись у пушек. Гондола неслась над камнями, постепенно опускаясь, появилась длинная вытянутая тень, что стремительно летела впереди, прыгая на горы-валуны, ныряя в расщелины.
Дмитрий хрипло вскрикнул, из его пушки с громким хлопком вылетела гарпунная стрела. Саша в последний момент поспешно повернула турель, выстрелила с опозданием. Гондолу от выстрелов качнуло, затем она дернулась и застыла, будто вмороженная в лед.
Морозов прильнул к иллюминатору. Дмитрий и Саша выпрыгнули из нижних люков, держа бластеры наготове. Особенно бравый вид был у Саши.
– Мастерски! – одобрил Морозов. – Впервые по-человечески.
– Группа «Красная линия»! – гордо ответил Дмитрий.
Справа от гондолы блестела отполированная стена камня, слева в десятке шагов поднималась гора мегадерева. На камне светилась серебристая нашлепка, от нее тянулся в гондолу прочный канат, а в мегадереве торчала толстая гарпунная стрела. Гондола висела на канатах, точно посередине, едва касаясь днищем земли.
Сверху бесшумно опадал огромный красный шар. Он был похож на космический корабль с бесшумным гравитационным двигателем. С ленивой грацией лег на валуны, закрыв огромное пространство. Из люков выпрыгнули Забелин, Чернов, Хомяков, их обогнали ксерксы. Все бросились прижимать к земле еще теплую шевелящуюся ткань. Воздух уходил неохотно, вздувал мешок пузырями.
Даже Морозов с Енисеевым помогали скатывать мешок в плотный пакет, лишь десантники караулили, их пальцы подрагивали в нетерпении на спусковых крючках.
– Тип жизни, – быстро сообщил Енисеев. – Фауна двести пятьдесят четыре, флора семьсот восемнадцать…
Морозов перебросил листы, сразу несколько пар глаз просканировали информацию, руки расхватали снаряжение, соответствующее фауне двести пятьдесят четыре и флоре семьсот восемнадцать, простучали подошвы, и гондола опустела.
Воздух был непривычно чистым. Прозрачным и легким, как спирт. Не то что микробов, не было даже сгущений, рефракций, хотя от валунов несло сухим жаром. Разнеженный, наполненный запахами воздух явно отступил под натиском холодного однородного со стороны озера, медицински чистого.
Ксерксы сделали пару ориентировочных вылазок, запомнили место посадки, отлучились на пару минут, еще раз проверили, пересчитали, затем в спешке начали перетаскивать из леса гусениц, многоножек, кивсяков, жуков… Хомяков радостно квохтал над ними, ксерксы явно стремились перетаскать всю живность и перетаскали бы, но Дмитрий ревниво переключил программу. Хомяков остался с запасами один, а ксерксы вместе с Дмитрием встали бдить и охранять.
Енисеев ушел с Забелиным осматривать природные ресурсы. По крайней мере так было записано в программе. Чуть позже присоединился Морозов. Он осматривался по сторонам с таким видом, словно оценивал стратегические запасы урана.
– Насобачиваемся, – сказал он с одобрением. – Посадка как по маслу, мешок скатали и упрятали за рекордное время, все понимают друг друга с полуслова!
День начался удачно, подумал Енисеев. Может быть, в самом деле горелка повернулась сама? А рацию смяла стихия? Маловероятно, конечно, но разве диверсант на «Таргитае» вероятнее?
