но ее втягивало вниз, она уходила на глазах между кристаллов кремния, подошвы отрывались без особого труда.
– Новые свойства ППН, – ответил Енисеев. – Наш герой умеет бегать по воде, как водомерка, но вот с этим явлением не сталкивался… Посмотрим, сумеет ли справиться, как вы говорите, подручными пулеметами.
Внезапно ксеркс молниеносным рывком сунулся вперед. Его длинные жвалы проткнули воду, через мгновение он уже пятился, в крепко зажатых жвалах билось нечто мокрое, блестящее, с настолько нежным сочным телом, не знавшим солнца и грубого воздуха, что Морозов невольно сделал глотательное движение.
Ксеркс с торжеством поволок добычу к походному лагерю. Морозов проводил их взглядом, Енисеев не двигался, Морозов поинтересовался нетерпеливо:
– Что с вами? Не столбняк?
– Столбняк… – проговорил Енисеев, он едва двигал губами. Глаза его как прикипели к удаляющемуся ксерксу. – Никогда бы не подумал… Это же вообще невероятно!
– Да что такого?
– Вы видели, как он выхватил добычу?
– Ну и что?
– А то, что ксерксы, по идее, никогда не общаются с обитателями озер.
Морозов ждал продолжения, но Енисеев явно считал, что сказал уже все. Умному понятно, а для идиотов он не станет расшибаться в лепешку. Наконец Морозов проговорил саркастически:
– Ах, не общаются…
Енисеев пояснил поспешно:
– В биологическом смысле, не в социальном. Не охотятся, не знают привычек… Ксерксы – узкоспециализированные муравьи! Как вы заметили, здесь мир вообще специализирован. Именно здесь специалист по форели не умеет жарить карпа… Иначе на нас бы прыгали и хватали бы все звери, что крупнее нас. Так вот ксерксы – чисто древесные муравьи. У них инстинкты нацелены только на определенные виды добычи! Древесной, так сказать.
– Ну и что? – удивился Морозов. – Увидел что-то новое… Как он только и разглядел, тут свет идет под таким углом, ни черта не видно… Увидел и схватил. Не раздумывая. Как настоящий десантник, на одних рефлексах. А что не так?
Енисеев сказал потрясенно:
– Все мирмекологи меня заплюют, если скажу такое!.. Надо бы какую-то кинокамеру приспособить… Все равно скажут, что смонтировал, склеил. Ведь ксеркс не просто выхватил добычу, а проделал так, будто миллион лет здесь жил и знает, как именно хватать правильно!.. С ума сойти. Одна загадка за другой…
Они прошли дальше вдоль берега, стараясь не касаться водяной пленки. Из воды через равные промежутки торчали толстые зеленые деревья. Стволы блестели, облепленные водой, что уже превратилась в слизь. Длинные узкие листья поднимались вверх и расходились в стороны, а на немыслимой высоте угадывались коричневые стержни, что длинными вершинами уходили в серый туман невидимого неба.
Морозов внезапно выругался, схватил Енисеева за плечо:
– Что за…
Медленно и страшно по стволу из воды выползало нечто жуткое, безглазое, размером с железнодорожный вагон. Водяная пленка натянулась, не желая выпускать из глубин это существо. Енисеев видел, с каким усилием короткие лапки с острыми коготками вцепляются в сочный ствол.
– Что это? – спросил Морозов.
Его плечи зябко передернулись. Енисеев отмахнулся:
– Стрекоза.
– Стрекоза?
– Ну, личинка стрекозы. Не может же она вылупляться из кокона под водой?
Морозов смерил чудовище недоверчивым взглядом:
– Оно что же… вот и сидело под водой?
– Эта дурная привычка у многих, – ответил Енисеев иронически. – Не хотят рисковать!.. Съеденными не хотят быть почему-то. Пойдемте. Она будет вылезать до вечера. А то и до завтра… Вон подходящее дерево.
Толстый ствол уходил по направлению к серо-голубому небу, растушевывался там, но Енисеева больше интересовал длинный узкий лист, что уходил в сторону воды. Размерами он был с железнодорожный мост, что протянулся с одного берега к другому, но того не оказалось на месте, и мост противоестественно завис в воздухе, как протянутая для рукопожатия рука.
Морозов обошел вокруг гигантского ствола, идеально круглого в диаметре, похожего на бамбук, только размерами с основание газгольдера, а Дмитрий подпрыгнул, сразу понесся вверх по зеленой стене.
– Эх, – донесся его задорный голос, – надо было бы взять с собой хотя бы Димку!
– Зачем? – поинтересовался Енисеев.
– Было бы с кем наперегонки…
Морозов зачем-то поплевал на ладони, Енисеев проводил его долгим взглядом. Бывший директор Центра начал карабкаться, как монтер на деревянный столб, медленно и основательно, но гравитация не
