Томас развел руками:
– Сколько угодно. А что натворил?
– Прошел мимо и не поклонился столбу с изображением священного знака Рипса. Оправдывался, что была ночь, гроза, молол всякую чушь, выгораживал шкуру.
Олег вслушался в далекий грохот, прервал:
– Вылезли из котлов, уже хорошо. Сумеют выбраться – хорошо, не сумеют… тоже лучше, чем в геенне. Друзья, схоронитесь снова в щелях, а мы уведем погоню. Гульча, ты же умная женщина…
Она кивнула, голос был холодноват:
– Это значит, что я должна вести себя как последняя дура. Вместо того чтобы пойти с вами, я должна позаботиться об этих людях…
– Ты все понимаешь! – вскричал Олег с облегчением.
Он отступил, больно толкнул Томаса. Над вершинами гор вспыхнуло багровое зарево. Устрашенный Томас различил целое полчище огненных драконов, на спинах виднелись крохотные фигурки демонов. Олег выругался, бросился к неприметной щели. Томас сунул меч в ножны и, прежде чем кинуться за каликой, успел увидеть, как люди подобно вспугнутым тараканам разбежались по щелям, а двухголовый гигант, боясь быть застигнутым не на месте, в три молниеносных прыжка вернулся на свой пост.
Щель в камне вела вверх так круто, что Томас вскоре сбился с дыхания, но радостное возбуждение придавало силы. Он карабкался как ящерица, руки сами находили выступы, а хватался едва ли не зубами.
– Послушать бы… что порассказывали о тебе…
– Враки, – отозвалось сверху.
– Но все-таки… – бросил Томас мстительно, – дыма без огня…
Олег долго карабкался молча, потом Томас услышал его глуховатый голос:
– Ты же видишь, как слухи рождаются! Они уже сейчас рассказывают друг другу, что видели, как мы отважно дрались с Сатаной… Найдутся те, кто видел Сатану избитого, а потом отыщутся и такие, кто видел, как мы избивали ногами, а князь ада катался по полу, плакал и просил пощады…
Томас не ответил, начал беречь дыхание, подъем уже давался трудно, но на языке вертелось спросить еще и о Гульче, нарочито ли оставил, можно бы и с собой взять, но калика, как чуял, сказал громче:
– Словом, наврут, как крестоносцы о своих походах!
И Томас сразу забыл про Гульчу, про оставленных перед порогом спасенных людей, полез быстрее, чтобы нагнать и высказать язычнику все, что думает о дикарях, смеющих рассуждать о высших ценностях, которым служат рыцари Креста.
Знакомый запах становился все мощнее. Пот заливал глаза, Томас хрипел и захлебывался потоками горько-соленой воды, не до запахов, наконец под руками опоры не оказалось, и он вывалился в обширную, блистающую оранжевым огнем пещеру. Там стоял треск, блестел пол, но его почти не видно из-за быстрых как молнии черных тел. Муравьи, огромные, как молосские доги, молниеносно набрасывались на желтое, вгрызались, от скрежета Томаса перекашивало, он хватался за уши, а муравей, выломав оранжевую глыбу, со всех ног несся по наклонному ходу вверх, исчезал в темноте.
От черных тел все меркло, панцири терлись и сталкивались с такой силой, что лопнул бы и рыцарский доспех, но муравьи самозабвенно бросались на золотую жилу, выгрызали крупные слитки, тут же без передышки мчались обратно.
– Развивается семья, – сказал Олег с облегчением. – Я боялся, что вымрет такая красота.
Томас прохрипел, еще не в состоянии остановить ходящую ходуном грудь:
– А почему золото? Что в нем понимают?
– Мягкий металл, – объяснил Олег. – Грызть легче. Им места нужны для личинок, понимаешь?
Он махнул рукой, рыцарь сам личинка, приблизился к одному из муравьев, потолковал на языке жестов, тот нетерпеливо отмахивался, но калика был настойчив, и муравей не мог отказать голодному собрату: выдавил из зоба каплю желтого меда размером с крупную дыню. Олег подхватил в обе ладони, капля начала протекать сквозь растопыренные пальцы. Томас спохватился и тоже подставил руки. Напились, сразу ощутив прилив сил, а потом Олег перехватил еще муравья, вытребовал едко пахнущую каплю из брюшка. Томас первым торопливо размазал по доспехам, смочил шлем и даже подошвы ног.
– Понятно, не тронут, – сказал Томас, – раз уж пахнем по-ихнему… но как выберемся?
– Ножками, ножками, – предложил калика. – Не желаешь?
– Почему? – ответил Томас с надменностью. – Я не страшусь себя утрудить! Ибо только тот будет достойным королем, кто сам знает нужды простолюдинов.
Он гордо шагнул в муравьиный поток. Его толкали и пихали, но он держался без страха. Когда уже взобрался на высоту человеческого роста, голос калики остановил:
– Можно попробовать штуки похитрее…
Томас отступил в сторону:
– Прикинуться дохлыми? Они ж своих выносят наверх…
Олег сказал в сомнении:
– Не все, не все… Некоторые виды поедают трупы. Да и те, которые выносят, им надо выждать, чтобы трупы засмердели.
Томас отвернулся, начал молча карабкаться. Калика остался, пыхтел, разговаривал сам с собой. Томас же упорно лез в полной темноте, держась поближе к стене. Муравьи шныряли быстрые, как камни,
